- Почему ты все время молчишь, малышка? Что ты думаешь об этом? Как ты считаешь, могу я еще надеяться на что-то с Раулем? – тормошит Валерию Элизабет.
- По правде говоря... – начинает Валерия.
- Я уже потеряла всякую надежду, – не дослушав, перебивает подругу Эли, – но, если я поведу себя правильно, то, возможно, получу еще один шанс.
Девушки подходят к школе. Валерия говорит подружке, что зайдет в туалет, чтобы привести в порядок волосы. Стоя перед зеркалом с расческой в руке, она понимает, что улыбка стоит ей немалых усилий. То бьющее через край счастье, переполнявшее ее все утро, едва она проснулась, куда-то испарилось. Ей необходимо поговорить с Раулем, чтобы он все объяснил ей. Впрочем, она вовсе не уверена в том, что и сам Рауль все понимает.
Глава 44
- А вот сюда я прихожу с друзьями, – говорит Мария, встретившись с отцом у кафе “Констанция”. Вероятно, она должна была бы сказать об этом в прошедшем времени “приходила”, но Мария еще не до конца осознала, что собраний “Клуба Непонятых” больше не будет. Для нее собрания продолжают оставаться настоящим, хотя в действительности они уже являются частью прошлого.
- Мне здесь нравится.
- Владелица кафе – мама Валерии. Ты помнишь ее? Ты видел ее один раз, весной, два года назад, когда приехал в Мадрид с... Монтсе.
Мужчина усиленно пытается вспомнить, но это ему не удается, и он с сожалением отрицательно качает головой. Впрочем, едва войдя в кафе, он тут же вспоминает Мару. Эта худенькая белокурая женщина с ясными, светлыми глазами произвела на него большое впечатление.
- Я узнаю ее, – тихо говорит он дочери, усаживаясь за один из свободных столиков.
- Да?
- Она приходила забрать твою подругу, когда вы были в парке аттракционов, верно?
- Точно.
- Она ничуть не изменилась.
- Папа, с того дня не прошло и полутора лет.
- Правда? А у меня такое чувство, что все это было давным-давно.
Женщина приближается к столику, за которым разговаривают отец с дочерью. Заметив ее, они прерывают беседу и, поднявшись из-за стола, встречают Мару.
- Привет! Сколько зим, сколько лет! – радостно восклицает Мара, приветствуя их, она тоже сразу узнала Эрнесто. Мара по-дружески целует Эрнесто в обе щеки, а потом целует и Марию, чего никогда не делала раньше, когда та приходила сюда с ребятами. Обескураженная Мария снова садится за стол, внимательно следя за разговором матери Валерии с ее отцом.
- Да, бог знает сколько, – отвечает Эрнесто.
- Ты здесь, в Мадриде, в отпуске?
- Не то, чтобы... А, в общем, более-менее, так. Я отпросился с работы на пару дней, чтобы приехать повидаться с дочерьми. Я уже так давно их не видел.
- Так это же здорово!
- Но, завтра я уже уезжаю.
Компания из пяти завсегдатаев кафе, работающих неподалеку, входят в “Констанцию” и здороваются с Марой. Следом за ними появляется пожилая чета, которая тоже частенько заходит в кафе по утрам.
- Простите меня, я должна идти. Как видите, у меня накопилось много работы. Что вы хотите заказать? За счет заведения.
- Нет, не стоит.
- Конечно, стоит, ведь Мария с моей дочерью как сестры. Я так давно тебя не видела, что просто настаиваю на угощении.
Рыжеволосая скрывает свое удивление за вежливой улыбкой. Что это значит, что она его давно не видела, если они встретились случайно и виделись всего раз в жизни?! Нет, конечно, она, Мария, очень любит Валерию, и они с ней большие подружки, но сестры, это уж... Мара слегка загнула.
- Ладно, я не стану с тобой спорить. Мне кофе с молоком и круассан.
- А мне кола-као с круассаном, – добавляет Мери.
- Вот и отлично! Уже несу.
Мара быстро идет к стойке кафе. Если бы это были не ее отец и мать ее подруги, то девушка сказала бы, что эта парочка взрослых флиртовала. Они заигрывали друг с другом прямо перед ней? Это ненормально. И больше того, этот взгляд, который отец кинул на Мару, когда та уходила. Черт возьми, да он глаз не отрывал от ее задницы!
- Какая красивая женщина. Она отлично сохранилась, – замечает Эрнесто, улыбаясь.
- Это... Слушай, пап, вообще-то она – мать моей подруги.
- И что с того? Какое это имеет отношение к тому, привлекательна она или нет?
Какие же все-таки они, эти мужчины. В глубине души все они одинаковы. Даже ее отец! Не далее, как вчера сокрушался и убивался, а сегодня завидел хорошенькую задницу и все позабыл.
- Оставим эту тему. Ты хорошо спал сегодня?
- Нормально, только матрас слишком мягкий, и в номере было довольно жарко.
- А ты не проверял, может, был включен обогреватель? Так обычно и происходит.
- Нет, я не знаю, где это посмотреть. Я открыл окно, так и спал с открытым окном.
Мария хлопает себя по лбу рукой. Этот человек неисправим.
- А как настроение?
- Да ничего, получше, после того, как повидался с вами.
- Я рада.
- Но, завтра я снова уеду и... не знаю. Так трудно уезжать от вас. Вы у меня самые лучшие и самые красивые...
- Гадеа, может быть, и самая...
- Малышка, не стоит себя недооценивать. У тебя гены твоей матери, а она – самая красивая женщина, которую я когда-либо знал.
- Все эти гены, о которых ты мне говоришь, достались моей сестре, я же вышла у тебя насмешкой.
Эрнесто смеется и берет дочь за руку.
- Мария, ты еще такой ребенок. Возможно, что девочки твоего возраста по сравнению с тобой более... зрелые, что ли, но пробьет и твой час. Я в этом ничуть не сомневаюсь. Вот увидишь.
Это так необычно, что ее отец говорит с ней о таких вещах. Он никогда этого не делал, они никогда не разговаривали о сексе, изменениях тела, о парнях. Они не разговаривали даже на более простые темы, что ей нравится, например, или чем она увлечена. И само собой разумеется, что у Эрнесто даже и в мыслях не было, что Мария могла в кого-то влюбиться. Дело не в том, что девушке было неудобно разговаривать с отцом на подобные темы, ей также не хотелось слишком углубляться в свои дела.
К ним возвращается мать Валерии, неся в руках поднос с заказанным завтраком.
- Вот ваш заказ, – говорит она, расставляя все на столе.
- Огромное спасибо, Мара.
- Не за что. Если вам что-нибудь понадобится... позовите меня. Надеюсь, вам понравится.
- Я абсолютно в этом уверен.
- Приятного аппетита!
- Еще раз спасибо.
Прежде чем вернуться к барной стойке, Мара обменялась улыбкой с Эрнесто.
- Папа, – начинает Мария, отпивая кола-као, – ты клеишься к матери Валерии?
- Что? Клеюсь? Конечно же нет!
- А у меня складывается впечатление, что...
- Послушай, мне уже пятьдесят. Скоро вы с Гадеа сделаете меня дедом. Я уже тысячу лет ни с кем не заигрываю. Я уже даже не помню, когда последний раз кадрился к женщине.
- А к Монтсе?
- Монтсе сама меня подцепила, и я не смог устоять.
Еще один хлопок по лбу, только теперь рыжеволосая улыбается. Она насыпает какао в молоко и помешивает ложечкой в стакане. Мария должна признать, что пояснения ее отца были не лишены своеобразного юмора.
Какое-то время дочь с отцом продолжают разговор, попутно расправляясь с круассанами, но бóльшую часть времени Мария старается решить, рассказывать ли отцу о том, что они с сестрой снова обсуждали вчера вечером, придя домой, или лучше промолчать. Должна ли одна из них поехать жить к отцу в Барселону? Старшей-то сестре все понятно, а вот ей...
- Пап, тебе правда так плохо в Барселоне?
Мужчина допивает кофе и очень серьезно смотрит на младшую дочь.
- Ты же знаешь, после того, что случилось, мне очень одиноко, Мария.
- У тебя нет друзей?
- Нет, конечно, есть, но ни один из них никак не может мне в этом помочь. У них своя семья, работа, свой образ жизни...
- Я понимаю.
- Как бы то ни было, лучше сменить тему. Поговорим о чем-нибудь другом. Давай наслаждаться сегодняшним днем, а завтра... я вернусь в реальность.