Накануне свадьбы мы с Томми решили провести ночь порознь. Хотя мы с ним практически уже
жили вместе, эту ночь я хотела провести со своей семьей, представляя, что уходила из своего дома в белом платье, хотя, понятное дело, в этом случае моим домом был отель “Марк”. Тем не менее, в конце нашего последнего холостяцкого дня мы с Томми собрались, чтобы помолиться вместе. Для меня было очень важно, чтобы он принял Иисуса в свое сердце, чтобы представить его идущим во главе нашего брака. Мы оба стали молиться, духовно обретя друг друга, и это было прекраснейшее мгновение. Мы действительно соединились перед лицом Господа и в его присутствии.
На следующий день, 2 декабря 2000 года, все было чистой воды безумием. Я, все мои сестры, мама
и бабушка находились в разных номерах, и все мы носились из номера в номер от визажистов к парикмахерам, чтобы сделать макияж и прическу, в то время как мои племянники и друзья из Мексики уже заканчивали наводить красоту. Все было великолепно до тех пор, пока я не посмотрела на себя в зеркало. Это был кошмар! Я увидела огромный прыщ, выскочивший на моей щеке. И надо же было этому проклятому прыщу появиться именно в день моей свадьбы! Хорошо еще, что мой визажист был просто чудо – ему отлично удалось скрыть причину моего жуткого нервного потрясения. Напасть, свалившаяся на тебя в последнюю минуту, с которой ты не можешь справиться – таково высшее проявление “закона подлости”!
Все шло своим чередом без особых проблем, когда я вдруг услышала голос. Его тон мне совсем не
понравился – он не сулил ничего хорошего:
- Талис, дорогуша, – как-то нервно проговорил Мици звенящим, как натянутая струна, голосом, – твое свадебное платье не помещается в лифте.
Что такое он сказал? То есть, как это платье не помещается? И где же мне тогда одеваться? Как я выйду из отеля? Должна же я где-то надеть свое платье. Не медля ни секунды, я поговорила с администратором отеля, и мне предоставили зал для торжеств на нижнем этаже. Мици и Даниэль, его помощник, а также и мой родственник, принялись одевать меня среди столов и стульев. Как хлопотливые пчелки, они суетились вокруг меня, чтобы платье сидело великолепно. Казалось бы, все было решено, и вот я выхожу из отеля, чтобы сесть в лимузин... Пам-пам-пам-пам-пам-пам-пам... И все замирают на месте с широко раскрытыми глазами... Я не могу сесть в машину! Платье не пролезает в дверцу!
- Да-а-ни! – практически возопила я. – Залезай в машину первым и затащи шлейф в самую глубь лимузина.
Мици и Дани удалось уместить многометровый шлейф между ними, сложив его таким образом,
что когда я выходила из машины шлейф постепенно разворачивался. Следом за ними в машину села мама, помогая мне с кринолиновыми юбками, последней пристроилась я. “Еще бы не справиться! Как бы не так! – сказала я самой себе. – Все умещается в маленьком кувшинчике, если знать, как это сделать”. На самом деле “кувшинчик” был самым длинным и вместительным лимузином из тех, что мы смогли найти в Нью-Йорке.
Венчание проходило в соборе Святого Патрика на Пятой Авеню. Самое удивительное в этой истории то, что когда мне было четырнадцать лет, я побывала с мамой в Нью-Йорке, и мы зашли в этот самый собор. Когда мы с мамой сели на одну из деревянных скамеечек подле алтаря, я посмотрела на нее и сказала: “Когда-нибудь я буду здесь венчаться”. Я и не вспоминала об этом, полностью поглощенная подготовкой к предстоящей свадьбе, пока мама не напомнила мне те слова. Законы притяжения непостижимы... откуда мне было знать в четырнадцать лет, где и с кем я буду венчаться. Неисповедимы пути господни. Чудесно думать, что все, что мы делаем, говорим, как живем, составляет часть абсолютного, высшего плана.
Неделей раньше, неподалеку отсюда, в отеле “Плаза” играли свадьбу Кэтрин Зета Джонс и Майкл
Дуглас. Полиция города в целях безопасности была вынуждена перекрыть улицу, потому что посмотреть на свадьбу собралось около трех тысяч любопытных. Представить только – три тысячи человек сопровождает тебя в один из самых важных дней твоей жизни! Это меня потрясло, но еще больше взволновало, когда я узнала, что в день моей свадьбы собралось около десяти тысяч человек, чтобы сопровождать нас. Это были люди из разных стран мира – из Филиппин, из Мексики, из Греции и со всей Латинской Америки. Я была тронута, увидев подобное проявление любви. Я и по сей день несказанно благодарна тысячам своих поклонников, которые праздновали вместе со мной мою собственную сказочную историю. Кто бы мог представить, что девочка из Мехико будет венчаться в столь чудесном месте в окружении поклонников, друзей и родственников, приехавших со всех концов света. А потом было благословение, то, что я запомнила навсегда, и что вошло в мою душу.
Незадолго до того, как мы подъехали к собору, я вдруг почувствовала, как что-то запуталось у
меня в ногах. Я почти не видела ни Мици, ни Дани, потому что платье занимало почти весь салон лимузина.
- Мици! – вскрикнула я. – Что-то запуталось у меня в ногах, я не могу ими пошевелить. Видимо, они не хотят, чтобы я выходила замуж! Не хотят, чтобы я венчалась!
Не мешкая ни секунды, Дани приступил к действиям. Чтобы добраться до моих ног, он практически с головой нырнул под ткань платья.
- Я ничего не вижу, включите свет или передайте мне лампу, да хоть что-нибудь такое, – в отчаянии воскликнул он.
Он хотел, чтобы мы дали ему лампу. Да вот только откуда бы нам ее взять? В машине находились
четверо отчаявшихся сумасшедших, а в это время народ в возбуждении ожидал выхода Талии во всем ее великолепии, этакого образа сказочной принцессы, выходящей замуж за своего принца на белом коне. Между тем эта самая Талия начала впадать в панику. Шофер лимузина, кто его знает откуда, достал фонарик, который добрался до Дани, переходя из рук в руки. И вот голос, внезапно донесшийся из-под килограммов шелка и атласа, разрушил тишину и тревогу:
- Ну вот, вижу! Все понятно! Ты запуталась в леске, которая вылезла из одного из кринолинов, –
пояснил Дани, отрезая злополучную армированную нить. Дани быстро справился с этой “маленькой проблемкой”, и я вдруг почувствовала, что мои щиколотки свободны. Лимузин должен был вот-вот остановиться, потому что все это происходило буквально в нескольких метрах от основания лестницы, ведущей в собор Святого Патрика.
Когда лимузин остановился, Эмилио Эстефан и моя сестра Лаура, которые были посажеными
родителями на свадьбе, уже поджидали меня у входа. Здесь же находились и все родственники. Я вышла из машины безо всяких проблем под тысячами и тысячами фотовспышек, обрушившихся на меня в эту минуту. Крики ликования и радости сопровождали каждое мое движение. На мои глаза навернулись слезы, когда я увидела тысячи собравшихся людей, и я должна была сдерживать себя, чтобы не расплакаться от нахлынувших на меня чувств. Когда я поднималась по лестнице собора, длинный шлейф моего свадебного платья безо всяких проблем покрывал ступени.
Мы с Томми решили, что нам хотелось бы провести венчание в тесном кругу родственников и
друзей, так что едва мы вошли, двери храма закрылись. Мы хотели сами снять на пленку церемонию нашего венчания. Для этого была установлена одна камера общего вида и еще три камеры крупного плана. Таким образом, вся церемония была снята на пленку, но Томми хотел записать ее только для нас. Пока свершался обряд венчания, все журналисты оставались снаружи. Незадолго до начала торжества несколько доверенных лиц зашли в собор, чтобы убедиться, что все в порядке и обнаружили одного папарацци, забравшегося на колонну собора. Сколько часов провел он наверху, я не знаю, но его спустили и препроводили к выходу. Было бы очень забавно, что несмотря на то, что мы не хотели публичной церемонии, этот человек, которого мы не знали, оказался бы в числе тридцати из десяти тысяч людей, приехавших со всего мира, чтобы сопровождать меня в этот самый важный и знаменательный день моей жизни.