Каждая жизнь имеет свою собственную историю, и я уверена в том, что самые тяжелые моменты
моей жизни имеют очень светлый замысел. Они могут быть страшно болезненными, не позволяя очень долгое время оправиться от падения и встать на ноги, но я убеждена в том, что все возможно, поскольку мы важные и уважаемые существа, оделенные большими дарами, которые нужно искать, чтобы открыть их. Я выучила урок: если я упала, то должна подняться, стряхнуть пыль и идти дальше по своему пути. Я свободное существо, и образую часть всецелого. У меня есть свое предназначение здесь, на Земле, и с ним я могу наполнить светом всех, кто меня окружает. Я призвана для того, чтобы жить и самой быть жизнью!
Сейчас я чувствую, что моя жизнь полна света и свободы. Моя душа превышает границу вечности.
Во мне находится мое настоящее, мой сегодняшний день… мой миг.
Ничто и никто не отнимет их у меня, и я проживу свою жизнь, становясь С КАЖДЫМ ДНЕМ
СИЛЬНЕЕ!
• Эпилог•
Я никогда не думала и не планировала писать эпилог в этой книге, и уж тем более эпилог такого рода, но поскольку жизнь всегда полна разных незапланированных ситуаций и неожиданных сюрпризов, здесь я постаралась взглянуть на этот новый жизненный урок с позитивной стороны.
Утром 27 мая 2011 года я встала с постели и, что очень странно, в моем доме царила тишина. Обычно каждый день мы просыпаемся под песенки и смех моей дочки Сабрины. Я привела себя в порядок и спустилась на кухню, заинтригованная атмосферой, царившей в доме. Вполне очевидно, что я не понимала, что же творилось в моей семье. Томми все устроил так, что Сабрина находилась в парке в компании двух подружек. Я с удивлением обнаружила, что в комнате находился наш семейный врач, и он направлялся ко мне.
- Что ты здесь делаешь, – спросила я его, – присаживайся... Что я могу тебе предложить? Хочешь кофе?
Тогда Томми быстро пошел мне навстречу; лицо его было очень необычным.
- Бэби, иди сюда... сядь рядом со мной.
Я что-то почувствовала и тут же задала вопрос:
- Что случилось?
- Бэби... мне позвонила твоя сестра, Феде... твоя мама скончалась... – в эту секунду я почувствовала, что в моем животе все сжимается, а сердце вырывается из груди.
- Что случилось? – слова срывались с моих губ почти как крик мольбы. – Скажи мне, что случилось?
- Бэби... твоя мама умерла.
Эти слова повисли в воздухе, в то время как я бегала по комнате и кричала:
- Нет! Нет! Нет, нет... это неправда, это не так... нет, нет, нет, это неправда.
Я подбежала к телефону и набрала мамин домашний номер. Позвонив маме, я надеялась услышать в трубке ее голос, но на другом конце провода раздавался плач моих сестер. Их рыдания убедили меня в случившемся – мамы больше нет. Это был самый страшный кошмар, вошедший в мою жизнь, о котором я никогда даже не задумывалась.
Я кричала, бегала, бросалась на колени... выла как дикий зверь... умоляла... билась. Все в доме обнимали меня и плакали вместе со мной. Мне насильно дали успокоительное, чтобы я успокоилась, и случившееся не коснулось ребенка, который должен был появиться на свет через три-четыре недели. Моя мама уехала от меня всего два дня назад и больше никогда не вернется... никогда.
В эту минуту начался самый главный урок из тех, что до сих пор посылал мне Господь. С той минуты как я получила ужасную новость и до того как прибыла в Мехико, город, где находилась моя мама, тянулись нескончаемо-долгие, тоскливые часы. С того момента как я покинула Нью-Йорк, эта клаустрофобная поездка длилась целую вечность. Много лишних минут к моей, и без того долгой поездке, добавили журналисты. Им хотелось сделать несколько фотографий, поэтому при выезде с аэропорта и по дороге к похоронному бюро их машины и микроавтобусы сопровождали нас, окружив плотным кольцом машину, на которой ехали мы с мужем. Мы едва плелись со скоростью 10 километров в час, в то время как единственное, что хотелось мне, это лететь, чтобы быть рядом с мамой.
Даже когда мы прибыли на место, у меня еще теплилась надежда, что все было обманом, дурной шуткой, но войдя в зал и увидев обнявшихся сестер, стоящих перед гробом матери, я поверила в ужасающую реальность, и у меня покосились ноги.
Происходящее было правдой… мама ушла.
Мы с сестрами крепко обнялись. От жуткой и бессмысленной нелепой боли, рвущейся изнутри, мы стали единым целым.
Мы только смотрели друг другу в глаза, твердя, как заведенные:
- Сестричка… сестричка… моя мама…
Это было начало некоего важного урока, который мы могли выучить только так и не иначе. Мы все
были разными, и думали по-разному, но впервые нас так сильно объединяли самые прочные узы искренней и глубокой сестринской любви друг к другу.
В эти часы, проведенные у гроба матери, каждая из нас, со своей семьей соответственно,
простилась с мамой по-своему, сообразно собственному мировоззрению выразив свои чувства.
Федерика под аккомпанемент оркестра своей христианской общины возносила Богу хвалебные
гимны за Его любовь, величие и мудрость, поскольку мама приняла Бога в свою душу и согласно христианской вере приняла обряд крещения.
Лаура заказала католическую мессу по усопшей.
Эрнестина решила выполнить последнюю волю мамы, адресованную непосредственно ей:
“Маурисио, доченька, – сказала мама Тити и ее будущему мужу за день до смерти, – на свадьбах всегда что-нибудь случается, но что бы ни случилось, пообещайте мне, что продолжите свой путь вдвоем”. Так они и поступили. Пообещав маме идти по жизни рядом, они сдержали слово перед ее бренными останками. Глубоко скорбя в душе, Тити и Маурисио поженились. Мы все поддержали их решение, понимая, что Любовь восторжествовала, одержав победу над смертью. Тити сказала мне: “Талита, сегодня мама нарядила меня в белое свадебное платье, а я надела на нее белые одежды для ее воссоединения с Богом”.
Я, в свою очередь, попросила нескольких марьячис, одетых в бело-золотые костюмы исполнить
песни, которые так нравились моей маме, чтобы музыкой немного разрядить обстановку и смягчить напряженность момента. Мама всегда добивалась своего, и смерть ее не стала исключением: она много раз говорила Тити, чтобы та послала Лауре, нашей старшей сестре, приглашение на свою свадьбу для того, чтобы воссоединить ее с родной семьей. С другой стороны, мне она тоже наказывала, чтобы я приехала на свадьбу сестры, на что я отвечала, что это практически невозможно, если следовать советам врачей, поскольку до родов оставалось около четырех недель.
Разумеется, что сейчас мы все находились здесь. Лаура присутствовала на свадьбе Тити, а я
выступала в качестве свидетеля. Все это произошло на глазах мамы, и я уверена, что она обрела абсолютное счастье, видя всех нас, собравшихся вместе, как она того и желала всем сердцем.
За несколько дней до ее ухода, сказанные ею слова прозвучали как пророчество, она будто
предчувствовала все. Навестив меня в Нью-Йорке, мама возвращалась домой. Фидель, присматривающий за домом мамы и работавший у нее уже более четырнадцати лет, приехал за ней в аэропорт. Он рассказал мне, что по дороге мама заявила ему: “Фиделито, я приехала на свадьбу Тити а во вторник я возвращаюсь в Нью-Йорк”. Так и вышло – во вторник она вернулась. Гроб с телом мамы был перевезен в Нью-Йорк. Ко вторнику документы были еще не готовы, поскольку все совпало с выходными, и, следовательно, мама должна была лететь не так, как запланировала, а в другой день. Однако авиакомпания изменила все таким образом, что ей не пришлось ждать в аэропорте еще один день. Они перевезли ее тело, и так мама прибыла в Нью-Йорк во вторник, как и запланировала ранее. Более того, она прилетела в Штаты в День Поминовения, или “День погибших Ветеранов”. Это – праздник на котором торжественно отмечаются жизнь и дела ветеранов всех войн. [прим: День Поминовения – национальный праздник в США, который отмечается в последний понедельник мая. Он посвящен памяти американских военнослужащих, погибших во всех войнах и вооруженных конфликтах с участием США. Похожий американский праздник – День Ветеранов, отмечающийся 11 ноября. Он посвящен всем ветеранам войн, живым и мертвым]. Иначе и быть не могло, поскольку мама была настоящим ВОИНОМ.