Что он думал?.. Кто его знает! Всякое можно предположить, но вероятней всего: "Вот они, эти два "аякса"! Посмотрим, с чем они явились? Что там еще потребовалось?"
Мы уже были знакомы; это не первый наш визит к начальнику главка.
Начал он с вопроса о рыбной ловле. Виктор был удильщиком и спиннингистом. Я тоже люблю рыбную ловлю. Сам начглавка - охотник, рыболов-спортсмен.
- Ну как?.. На язя не выезжали?.. Говорят, на Ялме уже стал брать... Хорошие экземпляры - грамм до восьмисот... И недурно налавливают с резиновых лодок, - заговорил неторопливо Сергей Николаевич.
Я посмотрел на Виктора: в рыболовных разговорах он был особенно хорош.
- Нет, Сергей Николаевич, туда не прорвались... Далековато, трудно со временем, - начал Виктор, - а вот на голавля, на щуку... ездили. Но уж тому, должно быть, с месяц... - Виктор метнул в меня лукавую улыбку.
- Как раз сегодня двадцать пятый день, - не моргнув глазом, уточнил я.
- Вот как! Где же это? - оживился Сергей Николаевич.
- Вы знаете Скнятино?
- Как же, как же... Чудесные места на Нерли... Бывал там, и на Дубне бывал, и... Однако любопытно, - Сергей Николаевич преобразился, как будто стал значительно ближе.
- Очень удачно получилось, - говорит Виктор, доставая папиросы. - Мой коллега, - он взглянул на меня, - четырнадцать щук за день; я за два - тридцать пять. Общий вес, думаю, так... семьдесят пять - восемьдесят килограммов.
- Должно быть, - подтвердил я.
Сергей Николаевич с недоверчивой улыбкой смотрит на Виктора: "Не хватил ли лишку?.. Сам, мол, охотник, знаю вас!"
- Да, это звучит, конечно, крепко... Позвольте?
- Пожалуйста, курите...
Дальше уж говорили, будто сидя у костра, в ожидании ухи. Стало дымно от папирос. Лица порозовели, как после стопки "Охотничьей". Мы рассказали про местного учителя - он ловил, стоя в лодке среди прибрежной травы. В лодке на четверть воды - и эта вода кишела щуками, как верховье Амазонки крокодилами. Потом мы сами научились у него так же ловить и получили результат.
- Я слышал, дела у вас идут неплохо, - неожиданно сказал наш собеседник, и лицо его стало вновь испытывающим, настороженным.
- Да, Сергей Николаевич, - сказал я, кашлянув, - акт государственных испытаний мы видим у вас на столе... Хотели бы узнать, что будет дальше?
- Мы готовы войти с ходатайством в Совмин о постройке опытной серии... На днях решим.
Виктор, молчавший до сих пор, вдруг жестко спросил:
- А мы что-нибудь значим в этом деле?
Лицо начальника совсем потухло, будто повеяло северным ветром.
- Что за вопрос: продолжайте вести работу, как и прежде.
- Нет, Сергей Николаевич, - возразил я, - если бы нам было безразлично, как называться. Серийным заводам необходимы ответственные люди - главные конструкторы системы; этих прав у нас нет...
Виктор добавил:
- Просим назначить нас постановлением Совета Министров.
Собеседник был явно озадачен: он не ожидал такого наступления, нужно было искать выход. Он понимал: на этот раз мы собрали много козырей и с пустыми руками отсюда уйти не захотим.
И он придумал. Надо же!
- Так в чем же дело?.. Давайте я сейчас же отдам приказ о назначении вас главными, с правом утверждения всех документов.
Мы не успели опомниться, Сергей Николаевич вызвал сотрудника и продиктовал ему короткий текст приказа. Через пять минут толстый синий карандаш оставил на нем след.
Вот бумажка у меня в руках; Сергей Николаевич провожает нас очень сердечно до самой двери.
Наутро мы уже закрутились в делах, готовя чертежи в КБ для крупного серийного завода.
Прошел еще год.
Мы ехали на войсковые испытания. Поезд подкрадывался к перрону. В окно увидели лица знакомых летчиков - отличных наших заправщиков, Героя Советского Союза подполковника Иконникова, майора Васенина, почти однофамильца моего коллеги, майора Мусатова и других...
Они нас встречали на вокзале.
Фирма "ШВ", как в шутку называли нас друзья, позволила себе неслыханную роскошь - иметь двух главных конструкторов при минимальных штатах. Нам удалось увлечь своей идеей сотни людей нескольких серийных заводов. Все создавалось, строилось, испытывалось в лабораториях поагрегатно.
У нас были теперь повсюду свои болельщики, они поддерживали нас и хотели, чтобы мы выполнили эту необычайно трудную, даже азартную работу. Наше бюро не имело штатных единиц: все по совместительству, два главных и три ведущих инженера. Вот, собственно, и все "бюро".
В этом и сказалась дипломатическая хитрость Сергея Николаевича. Он сотворил из нас между делом двух главных и опустил с идиллических высот на землю, не обременив ни штатами, ни кассой, ни бухгалтерией, ни мало-мальски "райскими" условиями труда.
Вся неестественность его "создания" могла бы выявиться только при крупных неудачах, но и тогда у него оставался отличный ход: "обезглавить"!
Когда мы в ночь своего "посвящения" в сан выкатились с приказом в руках, удивительно похожим на некую грамоту, Сергей Николаевич, вероятно, улыбался нам вслед, как твеновский миллионер бедняге с банковским билетом в миллион английских фунтов, который нигде нельзя было разменять.
Все же мы наладили серийное производство техники и вместе с директорами заводов представили эту работу на войсковые испытания.
Теперь с трудом верю себе: могло ли это быть?
Вне плана наладить выпуск чего-либо нового там, где идет серия. Спросите любого директора, он вам скажет: "Трудно!"
Я вспоминаю разбитую в щепы выдвижную доску письменного стола. Директор раскроил кулаком в один из первых дней нашего приезда на его завод.
Но шло время. Поступали агрегаты. Контуры системы проявлялись в металле. Потом отладка, сдаточные полеты... И вот настал день: "Все! Выполнено задание правительства".
Мы говорили по телефону с министром, просили отметить на заводе тех, кто очень старался, чтобы все построить...
Затем простились с директором куда теплее, чем познакомились. Он не скрывал от нас улыбки.
И наконец, отправились по цехам: прощались с новыми друзьями так, будто они все это соорудили для нас лично и мы можем захватить все эти самолеты к себе домой.
Теперь оставалось немного: возвратить звания главных конструкторов, будто бы взятые "напрокат". Вместе с отчетом о войсковых испытаниях.
Мы верили, что они пройдут успешно, и не ошиблись.
Задание "СП"Где-то в средине пятидесятых годов мне подвернулась коротенькая работа. Чиркнула, осветила что-то нужное и отлетела в сторону.
Таких заданий случается у нас немало. Мелькают, как вагоны, а память о них - полустанок. Промчались, похожие и разные, и превратились в точку.
Словом, не вспомнил бы я этот полет, не будь он связан с именем человека, которого забыть нельзя.
Память о Сергее Павловиче Королеве выльется в бронзу памятников на других планетах!..
Тогда же, собираясь в этот скромный полет, мы называли только две буквы: С и П - задание "СП".
У воздушного корабля с позывными № 5707 беспрестанно находятся люди. Как будто не уходят спать: снуют диспетчеры, снуют электрокары; дымят, гудят заправщики, автомобили.
Задание "СП".
Рабочий день окончился, а мы только собираемся в полет. Предстоит сбрасывать какой-то спецконтейнер.
Если бы не "СП" - сказали бы: "Так невозможно!"
Да, невозможно... Только не для "СП".
Под брюхом самолета раскрыты створки люков. Люди внутри огромной ниши. Из-под створок вижу пыльные ботинки, брюки, комбинезоны, сапоги - нас много. Идет последняя проверка.
Интересуюсь, как дела. И тоже лезу, согнувшись, в чрево. Парашют уже на мне и подбивает под колени. От яркого солнца - в сумраке брюха глаза не сразу различают лица и предметы. Здесь просторно, как в длинном коридоре. Вижу: люди вокруг огромного корыта. Это песок для пробных сбросов.