Я очень гордилась нашей дружбой. У меня не было желания и времени мириться с глупостью других людей. И я считала, что это одно из моих достоинств.
Иван только и делал, что глазел на меня.
Я пошевелила плечом.
Затем парень спросил:
— Ты разговаривала с ней в последнее время?
Я отрицательно покачала головой.
— А ты?
— Нет, — Иван повернулся и сделал шаг вперед, наконец добравшись до стойки. Через плечо он спросил. — Разве ты не сообщила ей, что мы теперь партнеры?
Блядь.
— Нет, — мне пришлось остановиться. У меня были предположения на этот счёт. — Ты ей тоже ничего не сказал?
— Нет.
— А родителям?
— Они сейчас в России. Я не звонил им со дня окончания чемпионата. Мать прислала мне несколько фотографий. И на этом все.
Дважды блядь.
— Я думала, ты рассказал им.
— А я думал, что ты рассказала Карине.
— Мы общаемся не так часто, как раньше. Она занята учебой, пытаясь стать врачом.
Мне удалось разглядеть лишь затылок Ивана, когда парень медленно и задумчиво кивнул, словно раздумывая о том же, о чем и я. Его следующие слова подтвердили мои догадки.
— Она нас точно убьет.
Карина именно так бы и поступила. Однозначно.
— Позвони ей и признайся, — попыталась я скинуть проблему на Ивана.
— Сама позвони, — усмехнулся он, не глядя на меня.
Я ткнула Лукова в спину.
— Карина — твоя сестра.
— Ага. А еще твоя единственная подруга.
— Мудак, — пробормотала я. — Давай подбросим монетку. Кто проиграет, тому и звонить.
Иван оглянулся на меня.
— Неа.
Вот же засранец.
— Я не собираюсь сообщать ей.
— Я тоже.
— Не будь тряпкой и сделай это, — прошипела я, стараясь говорить потише.
Смешок парня заставил меня нахмуриться.
— Похоже, я здесь не единственная тряпка, — ответил он.
У меня приоткрылся рот. Иван меня подловил. Да, блядь, так и есть.
— У меня вопрос: вы когда-нибудь соглашаетесь друг с другом? — спросил Джонатан, стоя в нескольких футах от Ивана, с тарелкой, заваленной едой.
О чем я вам говорила? ДжоДжо — «Любопытная Варвара».
— Нет, — ответила я в тот же миг, как Иван сказал «да».
Хитрая улыбка на лице моего брата показала мне, что он слышал весь наш разговор. Или, по крайней мере, почти весь.
— Я не собирался подслушивать, но ничего не смог с собой поделать. Если вы так боитесь звонить Карине по одиночке, почему бы просто не набрать её, пока вы оба здесь, чтобы она не разозлилась, а если и расстроится, то на вас двоих одновременно. А? А? — предложил он, словно для него этот вопрос казался простейшим. Еще бы, сложившаяся ситуация не имела никакого отношения к его жизни.
На самом деле все было совсем не просто. Я и не ожидала ничего другого от своих родственников. Не думаю, что мой отец страдал таким же любопытством, как и остальная семейка, однако… наверняка я сказать не могла, и, честно говоря, это не имело особого значения. Потому что его все равно никогда не было рядом.
Я решила , что ДжоДжо все же был прав. Иван, должно быть, подумал то же самое, потому что взглянул на меня и вскинул брови. Беспокоилась ли я о том, что Карина разозлится, потому что никто из нас не сообщил ей о таком важном решении? Нет.
Но все же…
— Это отличная идея, если вы спросите меня, — пробормотал ДжоДжо, прежде чем пройти мимо нас, чтобы добраться до своего места за столом.
Иван двинулся вперед в очереди и сразу же принялся накладывать еду в тарелку. А затем сказал достаточно тихо, чтобы услышала только я.
— Неплохая идея.
— Да, это так, но не говори ему об этом. Потому что если он узнает, то поставит себе в дневник галочку и следующие пять лет будет постоянно об этом напоминать.
Высокий мужчина и по совместительству мой партнер протянул мне нож для лазаньи. Я отрезала кусок, который показался мне аппетитным и насытил бы меня, но не настолько огромный, чтобы у меня на боках отложилось десять фунтов, особенно после пересмотра диеты в связи с тренировками. Затем добавила два ломтика чесночного хлеба и небольшую порцию салата, потому что, несмотря на читмил, в моем рационе требовались овощи.
Наполнив свою тарелку и оглянувшись в поисках свободного места, я заметила, что не занятыми остались только рядом стоящие стулья. Иван присел на один, а мне лишь оставалось занять другой, при этом я оказалась зажатой между моим партнером и Руби. Мой взгляд остановился на Иване, когда тот потянулся за рулоном бумажных полотенец, который кто-то оставил в центре стола. Парень оторвал одно, затем на мгновенье его рука зависла в воздухе, и он оторвал еще одно. Как только я начала резать лазанью на кусочки, что-то белое упало мне на колени.
Это оказалось то самое бумажное полотенце.
— Не был уверен, что ты сможешь дотянуться до салфеток, — прошептал Иван, вновь считая себя остроумным ослом.
Я искоса посмотрела на него, мои руки все еще были заняты нарезкой еды в тарелке.
— Ну, знаешь… Потому что ты коротышка.
Кусая себя за щеку, чтобы не реагировать, я пробормотала:
— Я поняла, что ты имел в виду.
Все мое внимание было приковано к салфетке, а голова — забита мыслями о том, что Луков сделал для меня что-то хорошее. Просто так. Он даже не плюнул в нее. Я бы заметила. Поэтому совершенно не понимала, что делать с этим добрым жестом, кроме как поблагодарить парня, что само по себе почти причиняло душевную боль. Почти.
Иван, должно быть, знал об этом, потому что краем глаза я увидела, как он повернулся и приподнял брови от удивления, будто не мог поверить, что я только что произнесла слово на букву «с».
Мне тоже не верилось, что мои губы секунду назад произнесли слово «спасибо». Сегодня я уже использовала слова благодарности в его адрес. И мне не хотелось превышать свою норму.
— Как у вас проходят тренировки, Иван? — спросила моя мать, пока я пыталась выяснить, что происходит, и как реагировать на всю эту нелепость под названием «дружеский» план Ивана. — Жасмин рассказывает мне только то, что у вас все хорошо.
Засунув в рот большой кусок лазаньи, я бросила взгляд на маму. Вот ведь плакса. Она хотела услышать подробный отчет, но мне нечего было рассказать. Так что, само собой, она мне не поверила. Эта женщина знала, что я не смогу долго молчать.
— Все в порядке. Мы пока не начали разучивать хореографию; все еще пытаемся разобраться с некоторыми элементами. Скорее всего, займемся хореографией в начале июня, — легко ответил мужчина, сидящий рядом со мной и расположивший руки с приборами по обеим сторонам от тарелки.
Мои близкие покивали в согласии, поэтому я откусила чесночный хлеб и стала наблюдать за членами своей семьи, чтобы понять, кто из них продолжит допрос Ивана. Так как это точно должно было произойти. И это то, чего я пыталась избежать. Неважно, что он не являлся моим парнем, а просто был важной фигурой в моей жизни, если не больше. На самом деле, он был более значимым, чем любой из моих бывших бойфрендов и партнеров.
— Приятно слышать, — ответила моя мать, когда я почти дожевала свой хлеб. Затем она улыбнулась. Ее лицо выглядело устрашающе спокойным и милым, и стало ясно, что следующие ее слова окажутся бомбой. Я была готова поклясться, что даже Бен, сидящий рядом с ней, почувствовал это, потому что пробормотал «о, нет» себе под нос.
— Так почему ты взял Жасмин в пару всего на год? — спросила мамуля со спокойной улыбкой.
Я фыркнула, отчего наполовину пережеванный кусок хлеба застрял у меня в горле, заставив задыхаться в тот самый момент, когда Руби прошипела:
— Мама!
Я продолжала мучиться удушьем, потому что мокрый кусок намертво засел в моей трахее, и стало ясно, что просто так от него не избавиться. Что-то тяжелое и большое сильно ударило меня по спине, расшатывая хлеб. Схватив бумажное полотенце, которое дал мне Иван, я выплюнула в него кусочек еды, прохрипела, а затем начала кашлять. Мои глаза слезились. Кто-то сунул стакан воды в мою руку, и я взяла его почти вслепую, выпив всю воду, а затем продолжила кашлять в руку, пока все не прошло.
И снова Иван ударил меня по спине своей огромной ладонью, так же сильно, как и в первый раз.
— Я в порядке, — опять зашлась я в кашле.
Меня не удивило, когда он снова шлепнул меня по спине.
— Ты как? Все нормально? — спросила у меня Руби.
Сделав еще один глоток воды, я кивнула, пытаясь сморгнуть слезы, которые появились, когда у меня случилось удушье.
— Ну так что? — продолжала давить моя мать.
— Ну... — начал было Иван, прежде чем я подняла руку и покачала головой.
Хотелось ли мне услышать его ответ? Какой бы трусихой меня это не делало, но нет. Я не была готова узнать правду. По крайней мере, не на глазах у своей семьи.
— Не надо, ты не обязан отвечать на этот вопрос, — я взглянула на маму и пожала плечами. — Хватит, женщина. Это его личное дело.
На мамином лице оставалось все то же выражение, что и всегда, когда она считала, что я струсила. Повернувшись к Ивану, моя мать решила зайти с другой стороны.
— А как твои родители? Я не видела их уже несколько месяцев. Последний раз мы пересекались на рождественской вечеринке.
— Они гостят у родственников в Москве, но у них все хорошо, — ответил парень.
— Дедушке уже лучше? Твоя мама упоминала, что прошлой осенью у него случился сердечный приступ.
Иван пожал широкими плечами.
— Да, лучше, но упрямый старик все еще отказывается признать, что ему за восемьдесят, и что есть люди, которые могут управлять компаниями вместо него. Ему нужен покой, но… — на лице Ивана расцвела самая теплая улыбка, и я не понимала, как реагировать на это, — он никого не слушает.
Через стол я услышала, как ДжоДжо пробормотал:
— У нас в семье тоже есть такой упрямец.
Джеймс повернулся к мужу и покачал головой, давая понять, что тому следует заткнуться.
А я просто решила не отвечать на выпад Джонатана. Наша семья славилась большим количеством упрямцев, и ДжоДжо прекрасно знал об этом. Начиная с женщины, продолжающей задавать неудобные вопросы.