— Тебе что-нибудь нужно?
— Почувствовать себя лучше.
— Завтра тебе станет лучше, — ответил он.
— А надо сейчас.
Иван закатил свои серо-голубые глаза.
— Завтра, — заявил он, упираясь бедром в кровать. — Внизу тебя ожидает суп.
Я не смогла удержаться и нахмурилась.
— Сам приготовил?
— Не смотри на меня так, будто я пытаюсь тебя отравить. Если бы хотел, то уже сделал бы это, — парень вновь коснулся моего лба кончиком пальца. — Его принес муж твоего брата.
Я улыбнулась, подумав о милом чудесном Джеймсе.
— О, да, он готовит лучший суп на свете.
— Пахнет отлично. Джеймс хотел повидать тебя, но ты спала.
Я дернула на себя одеяло. Мои мышцы протестовали против этого движения, но каким-то образом у меня получилось натянуть его почти до подбородка.
— Он — лучший.
Иван моргнул.
— Думаешь, кто-то может быть в чем-то лучшим?
— Конечно, — ответила я. — Например, моя мама. И Руби. И Тали, когда у нее нет девчачьих заскоков, — немного подумав, я снова сглотнула. — Тренер Ли хороша. И наверняка мои братья. Аарон, кстати, просто великолепен. Так что он тоже в списке.
Иван засопел, а потом занял еще больше места на моей кровати. Наблюдая за мужчиной, я даже подвинулась в сторону, чтобы дать ему пространство, при этом задаваясь вопросом, какого черта он творит. Свою руку Луков примостил рядом с моим локтем и спросил, слегка колеблясь, что было совсем на него не похоже:
— А твой отец?
Я настолько паршиво себя чувствовала, что даже не смогла рассердиться при упоминании отца. Или расстроиться, что тоже о чем-то говорило. Поэтому сказала Ивану правду.
— Не для меня.
Едва я успела произнести эти слова, как Луков уставился на меня во все глаза.
Он не стал расспрашивать, почему я так думаю, и на меня накатило искреннее облегчение. Отец был последним человеком, о котором я хотела поговорить. Может не самый последний, но наверняка в тройке худших. Или в четвёрке, если быть точной.
— Кто еще есть в списке лучших? — спросил Иван после неловкой паузы, пока я думала о своем отце.
— Больше никого.
Я не упустила случайный взгляд, который он бросил на меня, прежде чем упомянуть:
— Я, между прочим, выиграл две золотые медали.
— Ого. А ты не рассказывал об этом, — съязвила я, наблюдая, как Иван продолжает устраиваться на моей кровати, пока его правый бок не придвинулся ко мне вплотную.
— Представляешь, — ответил он с сарказмом. — Даже не раз. А целых два. И еще победил в нескольких Чемпионатах мира.
— Какое отношение это имеет к делу? — прохрипела я, мое горло требовало воды. Иван начал пятиться назад, пока его спина не встретилась с изголовьем кровати.
Мой напарник поднял ноги в воздух, стащив с ног чёрные кожаные ботинки, один за другим, и позволив им со стуком упасть на пол.
— Некоторые считают меня лучшим.
— Кто? — слабо фыркнула я, наблюдая, как Иван закидывает ноги обратно на кровать, скрестив одну лодыжку на другой и открывая взору фиолетово-розовые полосатые носки.
Парень склонился так, чтобы видеть мое лицо, при этом прижав подбородок к груди, прикрытой футболкой.
— Многие.
Я притворно ахнула, тут же пожалев об этом, потому что горло заболело еще сильнее.
— Ну... Думаю, ты тоже очень крут.
Парень от удивления приподнял свои темные брови.
— Думаешь?
— Ага, думаю. Ты неплохо катаешься на коньках. И сегодня вел себя со мной очень мило. Или вчера. Я даже не знаю, какой сегодня день, — пробормотала я. — Ты тоже можешь попасть в список, если хочешь, чтобы нам стало неловко.
— Ой, не надо так нервничать.
Я рассмеялась, поморщившись, и посмотрела на долговязое тело, лежащее рядом со мной. На пальцы, которые сомкнулись на его груди, и которые гладили меня по волосам, когда мне было очень плохо. Не раздумывая, я придвинулась ближе к Ивану, снова желая ощутить его прикосновения и ласку, затем прижалась к нему всей длиной ног, хоть и лежала под одеялом. С очередным сглатыванием ко мне пришло осознание, что он не станет дразнить меня из-за желания быть к нему ближе, и склонив голову набок, я положила ее ему на плечо. В течение последних двух месяцев мы становились друг к другу все ближе и ближе. Я говорила себе, что это ничего не значит. Ничего. И решила вести себя именно так, независимо от понимания, что у меня никогда-никогда не было ничего подобного с ублюдком Полом.
— Ты — лучший, — сказала я Ивану. Мой голос звучал так же слабо, как я себя чувствовала. — В парном катании.
Что-то мягко приземлилось мне на макушку в тот момент, когда Луков рассмеялся, и мне показалось, что это была его голова. Или щека.
— Ну, спасибо, что пояснила.
Я посмеялась еще немного, боль в горле того стоила.
— До сих пор ты был мне хорошим другом, но на самом деле я могу сравнить нашу дружбу только с отношениями между мной и твоей сестрой.
— Хм, — вздохнул он рядом со мной, немного смещаясь, прежде чем неожиданно скользнуть рукой по моему плечу. Я не собиралась жаловаться. Парень был теплым и тяжелым, и мне понравилось, как я себя ощущала: в безопасности. Очень понравилось. — Это правда.
— Карина одалживала мне свою одежду, пока не выросла на пятнадцать сантиметров. Но она не может поднять меня так, как ты.
Он согласился с мягким смешком.
— Ты права, Пончик. Хотя на меня приятнее смотреть.
Я невольно фыркнула, о чем тут же пожалела.
— Надоедливая зараза.
— Ты все время это говоришь.
Я улыбнулась ему в плечо и почувствовала дуновение воздуха, которое подсказало мне, что он, скорее всего, сделал то же самое.
— Тебе не обязательно здесь оставаться.
— Знаю. Твоя мама сказала, что твои родственники могут прийти и проверить тебя, пока она не вернется.
Я скорчила лицо.
— Мамуля обычно звонит Тали, одновременно закидывая соленые крекеры и газировку ко мне в комнату. Вот как она обо мне заботится. Я бы предпочла побыть одна.
— Никакой газировки или крекеров. Это последнее, что тебе нужно, — ответил Иван. — Сахар и бессмысленные углеводы ничем не помогут.
Кому, как не Ивану было позволено рассуждать о каждом грамме пищи, которая попадала мне в рот.
— Теперь мне точно нельзя оставлять тебя, если такое может случиться после моего ухода, — прошептал он, вынудив меня захихикать. — Я не против остаться еще ненадолго, но чуть позже мне нужно будет вернуться домой, по крайней мере, на час.
Где-то в глубине души я понимала, что ему нужно будет уйти и заняться личными делами. Точно так же, как это было, когда мы сидели с Джесси и Бенни, и когда Иван ужинал у нас дома. Но так и не спросила причину ухода. Я слишком устала.
— Можешь идти, если хочешь.
— Нет, сейчас только пять вечера, Пончик, — ответил он. — У меня есть несколько часов. Все нормально.
— Уверена, у тебя есть дела поважнее.
Рука подо мной сдвинулась и легла на мое плечо, сжав его перед тем, как пробежаться вверх и вниз по моему предплечью, снова и снова.
— Успокойся и поспи.
Спать? Звучало замечательно. Просто потрясающе.
Не став спорить, я закрыла глаза. А после того, как почувствовала лёгкий аромат парфюма Ивана, который тот использовал ежедневно, со вздохом спросила:
— Ты такой со всеми своими партнершами? Или только с теми, с кем застрял на год?
Тело Ивана под моей щекой мгновенно напряглось и оставалось каменным, даже когда он ответил:
— Перестань болтать и спи, ладно?
Я переместила ладонь ровно настолько, чтобы она легла прямо на выпуклые твердые кубики его пресса. Мне приходилось наблюдать их мельком сотни раз, когда Иван снимал свитер или поднимал руки, чтобы потянуться или почесать живот... но не довелось прикоснуться к ним. Ни разу. Знаете, на ощупь они были такими же твердыми, какими выглядели.
— Тебе вовсе не обязательно оставаться, — повторила я снова. Усталость давила на мои глаза, вынуждая дать им возможность отдохнуть.
Иван вздохнул, и я почувствовала, как он покачивает головой.
— Никто другой не позаботится о тебе так же хорошо, как я, — наверное, он был прав. Чем быстрее я поправлюсь, тем лучше для него. Для нас обоих.
Разочарование охватило меня изнутри, но я проигнорировала его. Это не имело значения. Парень находился здесь и делал то, чем не захотел бы заниматься никто другой.
— Прежде чем ты снова заснешь, скажи мне, где пульт? — произнёс мой напарник.
Слепо потянувшись за спину, я схватила пульт с другой тумбочки и уронила ему на живот.
А затем меня вырубило.
***
Что-то теплое коснулось моего рта, и клянусь, что услышала тихое: «Вот, малыш, выпей».
Я выпила все. Что бы там ни было.
***
В какой-то момент мои глаза снова открылись, из-за того, что голова вдруг оказалась на чем-то твердом. Я обнаружила, что лежу на чьем-то бедре, перебросив руку через колени. Рядом тихо работал телевизор, а мое одеяло сползло к ногам.
Я горела и была вся в поту. Но каким-то образом мне вновь удалось заснуть.
***
— Жасмин, — прошептал мне на ухо Иван, погладив по волосам, а потом по руке. — Мне нужно вернуться домой.
Я чувствовала себя плохо, поэтому смогла сказать лишь одно:
— Хорошо.
Парень еще раз прошёлся ладонью по моим волосам, руке, задержавшись на запястье.
— Телефон лежит рядом с тобой. Твоя мама сказала, что кто-нибудь придет проведать тебя. Позвони мне, если тебе что-то понадобится, ладно?
— Угу, — было единственным, что я успела пробормотать, прежде чем ощущение его пальцев на моем запястье исчезло.
— Я приеду утром, — продолжил Иван, и что-то теплое и влажное коснулось моего лба настолько легко и быстро, что я ничего не поняла.
— Спасибо, — прошептала я в момент просветления, моё горло было очень сухим.
— Я оставил тебе стаканы с водой на обеих тумбочках. Попей.
Что-то ещё раз коснулось моего лба, и я вздохнула:
— Хорошо, Ваня, — затем перевернулась и снова отрубилась.
Глава 15
Меня разбудил тычок в лоб. Последовавшее за ним «Просыпайся, просыпайся», вынудило открыть глаза и прищуриться, глядя на палец, нависающий над моим лицом. Однако именно сухость в горле и тупая боль в голове повлияли на мое решение откинуть простынь, которую я натянула до самой шеи. Куда подевалось мое одеяло, было выше моего понимания.