- Нет, — Лиля посмотрела на меня взглядом смертельно уставшего человека. - Не думала, что будет так…
-… больно? – это слово вырвалось совершенно случайно. Испуганно взглянув на Лилю, я уже сто раз пожалела, что не смогла сдержать язык за зубами.
- Смешно, что ты сказала именно это, — девушка улыбнулась мне, и впервые её глаза не выглядели разрисованным картоном. Нет, они были живые. И то, что я в них увидела, напугало меня до седых волос.
- Значит, я ошиблась.
- Нет, вовсе нет.
Обивка водительского сидения мерзко скрипнула, когда Лиля оставила руль в покое и отвернулась от меня.
- Я не боюсь боли. Даже, наоборот, иногда она для меня наижеланнейшая сладость той гнилой жизни, что я имею. У меня есть только она и ничего больше. Именно боль спасала меня всё это время. Так что к ней я отношусь более чем спокойно.
Мой настороженный взгляд вызвал едкую ухмылку.
- Хочешь сказать, что ты – бесчувственный чурбан? Я же вижу, что это не так. Тем более сейчас.
- Нет, что ты. Дело не в этом, — Лиля повернулась ко мне, и теперь я чувствовала едва уловимый аромат её духов. Терпкая сладость умело смешивалась с горькими, жгучими нотками перца. – Мне противно. Противно вспоминать, противно думать обо всём этом и понимать, что уже ничего нельзя изменить. Что я не смогу стать другой. Что моя любовь к боли сильнее всего на свете. И тем ужаснее осознавать, что теперь я не страшусь и боли душевной. Ведь что бы ни говорили, тело и душа чувствуют по-разному. Одно порождает другое.
Я ошарашенно молчала, не зная, что сказать.
Ведь боль – это та самая вещь, отдалявшая нас с Серёгой друг от друга. То, что я ненавидела. То, что вызывало жуткую зависимость у него. И я никак не могла понять почему. Почему он не может отказаться от этого? Почему это так важно для него?
Боль – это то, что объединяло их всех. Машу и Егора, Стаса и Юлю. Только боль не физическая, а душевная. Они скрывали это, прятали в себе. Но с этим невозможно мириться вечно. Это был их выбор, их путь. Странный, непонятный и чужой.
Я терпеливо слушала их истории, пытаясь понять, почему именно мне они открывали свою душу? Почему с такой лёгкостью рассказывали самые страшные и жуткие вещи? Мне и никому другому.
Маша и Юля, теперь вот Лиля.
В чём истинная причина их такой странной, дикой искренности?
Почему я?
- Хочешь кофе? Или лучше чай? – Лиля едва дотронулась до моей руки, заставив меня невольно вздрогнуть.
- Ты не боишься, что я убегу?
- Нет. Можешь бежать. Тем более…
-… я всё равно этого не сделаю.
Переглянувшись, мы сдержанно улыбнулись друг другу.
Уже как полчаса стоим тут, а я даже и не думала о побеге. Не видела в этом смысла. Что-то внутри подсказывало, что если я останусь, то получу больше, чем кратковременную свободу. Получается, что этот разговор нужен не только Лиле, но и мне.
- Лучше кофе, — я постаралась устроиться поудобнее, но жёсткое сидение и не пахло комфортом и уютом. Мне же так хотелось вытянуть ноги.
Лиля глухо хлопнула дверью и, накинув капюшон, двинулась в сторону заправки. Я проводила её взглядом, хмурясь, наблюдая за сгорбленной и сутулой девичьей фигурой.
Почему Серёга не захотел ей помочь?
Мне с трудом верится в то, что он ей отказал. Я могу называть его сволочью и последней скотиной, но мне ли не знать, насколько он совестлив и ответственен? Можно было бы сказать, что в некоторых вещах он чересчур правильный, слишком строгий.
Почему он не поверил ей?
Я не настолько наивна и глупа, чтобы не суметь отличить правду от вымысла. Или всё дело в том, что каждую ситуацию я рассматриваю однобоко? Не могу посмотреть на всё с другой стороны. Вдруг Серёга был именно на той самой, невидимой стороне?
В любом случае у меня нет сейчас никакой возможности проверить это.
Интересно, если Лиля ошиблась насчёт Серёги, сколько мне кататься с ней? Или она действительно отпустит меня и останется одна? Опять.
Сдвинув сидение назад, лениво стянула кеды и примостила ноги на холодной пластиковой панели, упираясь пятками в бардачок. Скользя взглядом по салону автомобиля, случайно наткнулась на тёмный и немного влажный блеск металла. Там, у самых педалей, на тонком резиновом коврике лежал пистолет.