Она расслабленно вздохнула, и вдруг, непонятно как, его губы повели восхитительную игру с ее губами, вызывая чувственную дрожь во всем теле.
— Фиц, — попыталась возразить она, когда он отпустил ее губы и усердно занялся изгибом шеи, исследуя языком нежную ямку под горлом. — О-охх…
И вдруг позвонили в дверь.
Застонав, Фиц прекратил свое занятие и выжидательно полуобернулся, словно надеясь, что позвонят-позвонят — и уйдут. Но тут Бронти внезапно выпрямилась, и ее голова столкнулась с его подбородком. Она услышала, как от удара щелкнули зубы.
— Боже мой, извини! Очень больно? Я схожу за льдом, чтобы приложить… — Она вскочила на ноги и внезапно налетела на столик, сильно толкнув его. Послышался звон тарелок и стаканов, пицца и вино украсили ковер, а бутылка стала опорожняться, образуя расползающееся темное пятно, которое, как было известно Брон из многолетнего опыта, нельзя будет вывести никаким силами.
От двери послышался тихий смешок.
— Я, кажется, не вовремя. Извините, дорогие мои. Но в твоем сообщении звучало такое отчаяние, что, поскольку никто не открыл, а дверь оказалась запертой, я воспользовалась своим ключом.
— Брук!
— Недаром у тебя виноватый вид, несчастная. Что ты сделала с моей машиной? — Брук подняла руку. — Нет, не отвечай. Если она осталась где-то в канаве, то мне нужно сначала выпить чего-нибудь укрепляющего, а уж потом выслушать горестную весть. Посиди пока вон там, колени вместе, руки на коленях, как мама тебя учила, а я тут приберусь. Привет, Фиц. — Она чмокнула его в щеку. — Вижу, ты уже познакомился с Бедой.
Беда. Никто, кроме Брук, не называл ее так. Боже, как она это ненавидела!
Похоже, Фиц все понял, потому что схватил ее за руку, не отпуская от себя. Впрочем, он мог сделать так и ради того, чтобы она имела возможность вблизи полюбоваться развитием его синяка. Он осторожно потрогал подбородок и сказал:
— Бронти тебе везде оставляла сообщения.
— Я так и поняла. — Брук подняла бутылку и покачала головой. — Брон и красное вино. Смертельная комбинация. — Она отдала бутылку Фицу, поставила на место столик, подняла тарелки и стаканы. — Есть у вас сифон с содовой? Если сразу полить ковер как следует, то винного пятна не останется.
— Забудь про ковер. У нас есть реальная проблема. Вернее, у тебя. В «Сентинел» узнали о Люси.
— Значит, поэтому Энджи Мейкпис пыталась связаться со мной?
— Ты знаешь об этом?
Она повернулась к Брон.
— Я ничего не знаю, кроме того, что, когда приехала в Мэйбридж на такси сегодня вечером, тебя там не было, как не было и моей машины. А потом я услышала твое сообщение на автоответчике и узнала номер Фица.
— Так почему же не позвонила?
— Можешь мне поверить, дорогой, такое желание у меня было. Я провела несколько дней в дороге, а потом еще пресс-конференция в аэропорту… Но какой-то голос говорил мне, что надо поднапрячься и явиться собственной персоной. — Взгляд Брук задержался на их сцепленных руках. — Мои инстинкты никогда меня не обманывают. — Затем она посмотрела на то, что осталось от ужина, и сказала: — Я отнесу это на кухню, а ты наливай пока виски, Фиц. А потом расскажешь мне в точности, чем вы тут на пару занимались. — В дверях она остановилась. — Впрочем, остановись лучше на адаптированной версии.
— Это я во всем виновата, Брук, простонала Бронти. — Люси написала тебе, приглашала приехать на школьный спортивный праздник, а я по ошибке вскрыла письмо.
— Но почему ты не сказала ему, кто ты такая?
— Я не оставил ей такой возможности, — быстро сказал Фиц. — Люси рассказала мне о письме, и я вломился, словно слон в посудную лавку, и потребовал исполнить просьбу Люси.
— Или? — Брук, поколебавшись, вернулась с подносом в комнату и пристроилась в кресле.
Фиц пожал плечами.
— Или я расскажу всему свету о Люси.
Брук усмехнулась:
— И Брон тебе поверила?
— У нее не было причин мне не верить. Я не совсем… Ну, скажем, не произвел хорошего впечатления.