Такое же бережное отношения маленькая волшебница проявляла и в отношении своего необыкновенного инструмента, который, между прочим, выглядел совсем не маленьким. Арфа так светилась голубоватым светом изнутри, что я засомневался в материальности оной. Размеры инструмента варьировались аккурат от макушки головы феи и где-то до её бёдер. Арфа была выполнена в форме большого застывшего музыкального ключа. Который фея, ухватив ладошкой за верхушку центрального стержня, держала перед собой, как щит. Причём, управлялась громоздкой штуковиной с такой необычайной лёгкостью, словно эта бандура действительно была совершенно невесома. Струны, как и сам инструмент, излучали голубовато-белый свет, как раскалённый до белого каления металл.
Но вот, инструмент чудесным образом исчез, и рука феи снова стала свободной.
Я продолжал неотрывно наблюдать за ней. Волшебница, тем временем сощурив глаза, сосредоточенно посмотрела на истлевшие до костей останки. На её лице читалось такое же удивление, какое было во мне, когда я смотрел на исчезающие ингредиенты. При этом девочка оглядывалась по сторонам. Наконец, она снова открыла свой невидимый журнал и на лице её появилась улыбка.
- Засчитался! – В голос оповестила своё достижение маленькая фея, еле слышно кашлянув при этом.
- Мёртвый Каклум. - Отвлекшись на секунду от невидимой для меня страницы и обратив лицо в сторону обглоданных останков, пояснила она. И тут же добавила, пожимая плечами:
– Странно, почему трупик не испарился? Тут, наверное, искажение в пространстве? И от него такая «воня», как от нежити, странно.
Фея, казалось, была сильно озадачена таким явлением, как не исчезнувший труп. Это обстоятельство если не пугало её, то чрезвычайно беспокоило, что бросалась в глаза.
«Такого не бывает!»
Это было первое, что лезло мне в голову. Поэтому, я протянул руку и прикоснулся кончиками пальцев к её плечу. После такого моего манёвра юная фея так посмотрела на меня, как будто до неё вдруг дошло, что со мной что-то не так.
А очи! Что это были за очи – чудо! Большие выразительные глаза юной феи сияли небесной лазурью голубых зрачков, а взор в её взгляде был ясный и проницательный. Однако взор этот дышал частичкой не земного, чужого неба, которое раскинулось теперь над моей головой. В общем-то, чувствовалось, насколько она одухотворена духом своей реальности, для меня загадочной и совершенно чужой.
Я нисколько не удивлялся тому, что меня снова посетила мысль, как бы напомнила мне, что это был не сон и не грандиозный розыгрыш. Что я в данный момент находился не просто на другой планете, но в какой-то иной реальности. И гадать над этим фактом уже не было никакого смысла, действительно ли я попал в игру или ещё куда-нибудь? Вот решил думать, что сплю! Пусть так и будет!
Может быть, эта прелестная юная барышня тоже решила, что я был каким-то местным эн-дором и всё тут. А что означало это слово? Я не имел ни малейшего понятия.
Прикинута была юная мисс просто блистательно. Сказочно красивое чёрное платье, состоящее из корсета и набора коротеньких юбочек, наложенных одна на другую, пышно обрамляющих её ноги как лепестки чёрного цветка, поблёскивало идеальной чистотой. На ладошках у неё, я заметил чёрного цвета прозрачные перчатки. Такой же прозрачной тканью, шитой серебряными нитками, были обтянуты её обнажённые плечи и руки, а так же ножки, которые в прозрачных черных колготках и блестящих чёрных женских туфельках смотрелись изумительно.
Её шею, тонкую и красивую, украшало красивое чёрное ожерелье. Что касалось украшений, блестяшек, то этого добра на маленькой мисс было в избытке. На запястье правой руки блестел драгоценностью чёрный браслет, в ушках переливались драгоценными камешками серёжки, а макушку головы венчала маленькая блестящая чёрная корона, чуть сдвинутая набок. Корона, на мой взгляд, скорее была украшением, чем действительным титулом. Впрочем, я не исключал того, что прекрасная малышка могла быть принцессой. Принцессой фей, к примеру, учитывая её манерность.