– А он симпатичный, – прервал молчание вампир. – И уже без одежды. Где она?
Илланд махнул рукой в сторону стеллажа и приступил к наведению тонких чар на образцы, выискивая совпадения. Пространственная линия передачи чуть слышно загудела, передавая данные на страницу рабочей тетради, Илланд прикусил губу, силой удерживая себя на месте. Лучше посмотреть, когда все будет готово, а не выхватывать отдельные слова. Позади что-то грохнуло и дробным стаккато раскатилось по полу. Илланд дернулся, едва не срывая настройки чар, но удержался и только проскрежетал зубами.
– И этот набитый баблом кошелек просто так лежит здесь? – Возмущенный голос Вита доносился откуда-то снизу. – А вампирам приходится торговать собственным телом, чтобы заработать на кровь и кров. Несправедливо.
Ведомый страшным предчувствием, Илланд споро завершил первичную цепочку чар, запускающих анализ, и обернулся. Так и есть: Вит собирал раскатившиеся по полу монеты. И собирал в свой карман. На возмущенное шипение только пожал плечами.
– Если не я, то дежурный в хранилище улик. А мне нужнее. – он вздохнул и распахнул огромные стремительно наливающиеся влагой глаза: – Я дам тебе поло… треть?
– А что вы вообще там делаете? – Илланд наконец-то обратил внимание на то, что происходит вокруг. Габи и Вит разложили все предметы из карманов убитого на полу и по очереди осматривали каждую вещь.
– Ищем ключ, – преспокойно ответил серафим и заглянул в опустевший бумажник. – И не находим.
Илланд фыркнул. Дилетанты. Если бы ключ был в кармане, то убийца унес его. На пленке, запечатлевшей последние минуты жизни несчастного, отчетливо видно, как лежащее тело чуть дергается. Будто кто-то шарит по его карманам. Думать надо тоньше. Илланд поднял с пола небрежно сброшенную белоснежную рубашку и тщательно прощупал каждый шов. Вот оно! В правой манжете отчетливо чувствовалось утолщение. Аккуратный разрез и на торопливо подставленную ладонь Вита выпадает затейливо сложенный лоскут почти прозрачного пергамента.
– Кожа хрустальной жабы, – благоговейно прошептал Габи. – Написанное на ней сохраняется веками. Разворачивай.
– Стоять! – Илланд установил камеру и направил ее на край стола, куда положил пергамент. – Очень уж сложная конструкция. Буду снимать каждый этап. Вдруг это важно?
Вит принялся распутывать лабиринт сгибов, постепенно разворачивая пергамент сложной многоугольной формы. Наконец на стол лег полностью развернутый лист с одной-единственной точкой чуть в стороне от центра схождения сгибов.
– Это что? – Габи растерянно потрогал пальцем пергамент и пожал плечами. – Испортить такую дорогую вещь на… салфетку?
– Тень карты, – завороженно пробормотал Вит и громко сглотнул. – Здесь, – он указал на точку, – зарыт клад. – Правильно оценив вопросительно вздернутые брови, он поспешно взялся за пояснения. – Берем карту, накладываем пергамент, обрисовываем и вырезаем участок. В месте захоронения клада ставим точку. Потом разделяем карту и ее тень. Храним отдельно.
– Судя по прямым линиям и углам, это в городе. – Илланд покрутил пергамент, разгладил и отступил, всматриваясь в то в одну часть пергамента, то в другую. – А откуда ты знаешь о теневых картах?
Вит приосанился.
– Специализация моего бывшего клана — поиск кладов. Я эксперт по оценке драгоценных камней и изделий из них, геммолог. И великолепнейший! Вот, – он схватил руку Илланда и потряс ею. – Этот перстень такой же притворщик, как и ты. Выглядит, как черный бриллиант в состаренной платине, а на самом деле морион в туманном серебре.
Илланд выдернул руку и спрятал ее за спину и запальчиво выкрикнул:
– Заработаю на алмаз и куплю! – чтобы немедленно понять, что не только вырыл себе могилу, но и обтесал надгробный камень. Вит и Габи зловеще ухмыльнулись и многозначительно подмигнули. – Я сказал «заработаю», а не займусь разграблением могил.
Дальнейшее унижение прервал звук сигнализирующий об окончании анализа. Илланд поспешно кинулся к столу и усиленно вчитался в данные. Восхитительные данные. Забыв обо всем, Илланд быстро записывал группы цифр, составлял таблицы и жмурился от восторга. В ушах гремели фанфары и шум оваций. Увлекшись составлением речи на вручении ему академического звания, Илланд совершенно отрешился от всего, кроме материалов на лабораторном столе. Особенно от расположившейся на полу парочки.