Павел давно утверждает, что Бог един и что имя ему Вселенский Разум. Ибо никакое существо, как бы могущественно оно ни было, не могло создать столь вёрткое многообразие живой и неживой природы: комара и льва, кита и слона, муравья и корову, лебеду и ячмень, дуб и яблоню, песок и золото... Бога создали люди, да люди, первые сказочники на земле, — утверждал богохульник Павел. Они не умели объяснить всё сущее вокруг них: грозу, землетрясения, ураган, птичий полёт, поведение пчёл. Надо ли доискиваться до первопричины? Всё-де от Бога. А они объявили себя его служителями. Несите нам дары для него, дабы его умилостивить.
И мы станем обращать к нему ваши просьбы, назовём их молениями. И они стали жить припеваючи на этих — Божьих — хлебах. Это давало им не только пищу, но и власть: ведь они, жрецы, якобы общаются с Высшим Существом.
Вот так он высказывался, этот богохульник. Все ждали, что Бог его разразит. Но Бог безмолвствовал. Более того: Павла Шафирова повысили в должности, и он получил награждение и прибавку к жалованью. Он же среди своих продолжал ораторствовать. Одни затыкали уши, другие же орали на него и топали ногами, третьи кивали головой...
— Поглядите, — говорил Павел, — на раздор меж католиками, протестантами, православными. Они ведь одному Богу молятся, а не могут поладить меж собой, убивают друг друга, воюют друг с другом, и всё во имя единого Бога. Во имя своих богов воюют мусульмане и индуисты, буддисты и язычники... Ну не вредоносны ли религии? Бог нужен для того, чтобы держать людей в страхе Божием, и для того, чтобы кормить многочисленную, многомиллионную армию его служителей: раввинов и мулл, попов и пасторов, лам и монахов...
Бог нужен и светской власти для того, чтобы его именем держать народы в узде. Ведь сказано: всякая власть от Бога, и здесь рука руку моет, и духовная и светская власти смыкаются; у них единая цель — слепое повиновение человеков.
Павел исправно ходил в церковь, как неофит, у него был духовник, духовный пастырь. Но он не считал возможным поверить ему свои взгляды, отец Авраамий был благочестив и привержен своему служению. Служил он в ближней церкви во имя преподобных Бориса и Глеба. Говорил с амвона огненные проповеди, обличая еретиков, впавших в латынщину.
Павел усматривал в этом намёк на пристрастие царствующего государя к иноземцам и всему иноземному. Иноземцы же Немецкой слободы, Кокуя, в православную веру не перекрещивались и продолжали себе пребывать в лоне своей церкви, по преимуществу лютеранской. Отец же Авраамий ту люторскую веру всячески попирал, не жаловал он и папистов. А Ватикан называл собором нечестивых. Что турок, что кальвинист — для него было всё едино. Зловредными еретиками называл он и раскольников, хотя они и молились единым святым. Разве что лоб крестили не троеперстием, как повелось от патриарха Никона, а двуперстием и не признавали крыжа — четвероконечного креста.
Неразумность и даже бессмыслица всего этого была явственно открыта Павлу, но он помалкивал — что толку переть на рожон!? По некоторым репликам Головина он судил, что тот тоже пребывает в великом сомнении, как положено человеку здравомыслящему. Но можно ли сомневаться в том, что освящено веками? За таковые мысли и речи еретиков сжигали на кострах, а на Руси — в срубах, сдирали с них кожу, четвертовали и даже по примеру нечестивых турок сажали на кол. Мысль была угнетена, а её естественное состояние — быть свободной.
Но вот что удивляло Павла. Читая книги просвещённых мыслителей, таких как Эразм Роттердамский или Томас Мор, Рене Декарт или Бенедикт, он же Барух, Спиноза, он не находил в них прямого обличения религий, даже далёких от христианства, таких как ислам. Были намёки, были обличения служителей Бога корыстолюбцев-бражников, блудников — и только. Понять это, впрочем, было можно: и автору, и издателю еретического сочинения грозила лютая смерть. Никто не хотел рисковать, никто...
А великий государь Пётр Алексеевич? Разве его шутовские процессии с князем-папой, с кокуйским патриархом и прочими горе-духовными не отдают еретичеством? Церковные иерархи плюются, клянут про себя и молчат. Надругание над религией? Да! Но государю всё дозволено. Меж тем по внешности он православной вере, вере христианской привержен. Но и еретичество вроде как поощряет. Не зря в народе толкуют, будто он царь подменённый, царь-антихрист.