Напарник скрутил несчастного и припечатал к полу. Кастер в бессилии начал подвывать.
Опрокинул девушку вниз лицом, зачистил от земли нос и рот насколько смог. Прослушал пульс — есть, но слабый. Не дышит. Снова перевернул на спину и принялся за искусственное, надеясь, что грязь не станет жёсткой помехой. Явна асфиксия инородным телом, в данном случае, чёрная земля. Послушал сердце. Очень низкие тоны, пытающиеся уйти в небытие.
— В больницу живо, — скомандовал и, завернув жертву в свою куртку, понёс в машину.
Пока Вайлет гнал авто, я продолжал делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.
Кастер на переднем сидении панически ёрзал, задавал глупые вопросы, молил и умолял, чтобы девушка выжила, обращаясь к ней.
Вся гонка до больницы была сущим адом. Наконец, достигнув квалифицированных врачей, мы передали несчастную в реанимацию.
— Кастер, — потащили теперь мужчину в приёмную, так как его увечья волновали нас не меньше.
Майерс был сер на лицо, кровь из бока по-прежнему увлажняла его одежду.
— Ты весь в крови, идём. Тебя должны осмотреть. Ну же!
Кастер Майерс, не сводя глаз с дверей, что скрыла девушку, так и рухнул на мраморный пол. Напарник едва успел придержать его голову, чтобы смягчить удар.
— Врача! — орал я в коридор, уже видя, как белые униформы бегут к нам.
Ангел-хранитель 20
КАСТЕР
После всех потрясений минуло два месяца. Джилл долгое время пролежала в реанимации, а после в палате интенсивной терапии. Разрывы половых органов, перелом правого предплечья, сотрясение головного мозга. Мудрые медики справились с этими проблемами, но вторая окаалось намного сложней — девушка отказывалась говорить. Замыкалась при беседах с психотерапевтом, просто отворачивалась, категорически не идя на контакт.
— Джилл, — однажды, посещая её, настойчиво проронил я. — Тебя могут снова упечь в психушку. А это довольно глупо с твоей стороны, после того, как мы смогли доказать, что ты всё время была вменяема, — подняла на меня глаза. — Знаю, тебя тошнит от них, но, умоляю, постарайся. Это твой шанс на свободную новую жизнь!
Только после этих слов, она пошла на контакт.
Полиция во главе наших спасителей продолжала безуспешно разыскивать Чейза Ричера и Сэма Льюиса, которые всё же умудрились скрыться. На моего коллегу у копов была лишь одна, к сожалению, действующая улика и то смутно доказаная. Отпечатки пальцев на теле девушки и разбитой бутылке совпадали с отпечатками на пальто доктора Робертс. Но, чтобы основательно доказать прямую причастность Ричера, нужны откаты его пальчиков, которые в данный момент было не получить, а все свои личные вещи и рабочие, он устранил.
Следовательно, и наше свидетельствование против Чейза, было бесполезным, так как улик на него не набиралось.
Мой дядя рыл в Бостоне, поднял все дела, в которых хотя бы отдалённо могло фигурировать имя Диабло, пытаясь найти лазейки к его брату, а так же заодно вычислить крысу в своём бюро.
В результате, несмотря на многие факты, Джилл всё же продолжала проходить по делу об убийстве Робертс. Начали поднимать когда-то закрытое уже расследование об убитой якобы ею семье, в существовании которой мы, мягко говоря, сомневались, так как исчезли все свидетели и детективы расследовавшие то дело, как мановению палочки. Дело есть, улики есть, а самих участников громкого убийства — нет.
Убийство охраника, можно сказать, вообще никому не присваивалось из-за полного отсутствия улик. Но все понимали, что, раскрыв убийство Эммы Робертс, мы автоматом докажем и другие.
В целом, вся эта суматоха зашевелила спящих детективов и следователей. Стало даже доходить до девушек, чудом спасшихся когда-то из женского рабства и дошедших до правоохранительных органов.
Однажды, Джилл узнали, но встреча этих двух бывших рабынь была неприятной.
— Ты с-сука! — истерично кричала темноволосая женщина, мечась в руках Марка и меня.
Она стремилась к Джилл, чтобы, наверное, не только избить, но даже не побоялась бы убить.
— Я убью тебя, мразь. Шалава этого выродка! Ты же тоже женщина! Как ты могла со всеми так поступать?! Тварь! Тварь!
Беснующуюся вытолкали в коридор, а Джилл в ступоре отчаянно мотала головой, пытаясь зачем-то оправдаться. Слёзы рекой вновь текли по её лицу.
— Я не хотела… Правда не хотела… Простите. Простите!
Поспешил к ней и обнял, пытаясь унять её жуткую дрожь.
— Всё нормально, Джилл, слышишь, всё хорошо. Ты ни в чём не виновата.
— Я не могла. Он… Он же требовал… Требовал. Мне было страшно.
— Тш-ш, — сильней прижал к груди и гладил по волосам до тех пор пока девушка не успокоилась.
Ей было запрещено покидать город и, поэтому, после выписки, детективы включили нас в программу защиты свидетелей, но даже такие оковы не причиняли Джилл неудобств. Она чувствовала свободу и вдоволь наслаждалась ей.
Я и девушка вместе переехали в квартиру, снятую полицией.
— Ты можешь выбрать комнату первой, — Марк улыбнулся ей, вручая ключ от входной двери.
Этот недоверчивый совсем детский взгляд. Джилл неуверенно приняла ключ и неумело открыла дверь.
Квартира оказалась достаточно большой, светлой и просторной. Окна выходили на парковую улицу с детскими площадками.
— Нравится? — Вайлет улыбнулся ей.
Она кивала, светясь восторгом. Прошла в одну из спален. Осмотрела шкафы, глянула в окно и присела на краешек большой кровати. Расплылась в улыбке.
— Выбор сделан, — заключил Энджи и поспешил на кухню.
Я сбросил чемоданы с сумками в другую спальню, по умолчанию, ставшей моей. Закинул к ней худенький пакет с её вещами, который заботливо собрала для неё Брит, пожертвовав даже свои вещи для первой необходимости…
Со следователями мне многое приходилось обсуждать. Выпросил защиту для своих родных, хотя моя мать упорно отказывалась и требовала, чтобы я сам вернулся в Бостон и, желательно, без Джилл. Её тревоги я мог понять, но был не менее упёрт, чудом удерживая мать в родном городе.
— Неужели, до сих пор нет вестей? — в надежде смотрел на детективов.
— К сожалению, — ответил Вайлет. — Их или кого-то похожих на них заметили в Канзасе, но след простыл мгновенно. Ричер умный ублюдок и Льюис не менее, боюсь дадут ещё жару. Главное, бдить.
— Враг теперь виден, предсказуем, а мы готовы, — Энди как-то резко его перебил, видно для пущей убеждённости в силе блюстителей закона.
Прервал нас шум воды. Точней обеспокоил только меня. Я до сих пор воочию видел перед глазами голое женское тело в душевой и окрашенную кровью воду, стремящуюся в канализацию.
— Простите, — подскочил со стула. — Я на минутку.
Метнулся в комнату Джилл. Не вовремя. Она стояла лицом к дверям, обнаженная, одежда покоилась на кровати.
Увидев эту картину, невольно врос в пол, замерев. Девушка сочитала в себе возможное с невозможным. Фигура виолончели, каждый изгиб тела на своём месте, высокая талия, небольшая грудь, тонкие стройные ноги. Да, мне приходилось видеть её в негляже, но раньше это были всегда жуткие и полные адреналина обстоятельства, теперь же она стояла передо мной, и я мог полностью её разглядеть. Но любуясь, просто не мог не испытать жалость к этой восхитительной фигурке. От шеи вниз по левой груди шли чудовищные рубцы от ожогов, шрамы от порезов, частично и в паховой зоне. Ноги тоже были истерзаны белесыми следами и на колене зиял след от пули.
Она вскрикнула, метнулась к приготовленному халату. Прикрыла наготу.
— Уйди, Кас! — возмущенно потребовала девушка.
Опомнившись, отвернулся и сконфуженно заблеял:
— Прости, прости. Я… я просто, — слова не шли с языка. Чёрт! Соберись же! — Прости, шум воды меня напряг.
— И что? Ты решил, что снова примусь за старое? — в её голосе прозвенели нотки обиды.
— Н-нет… да… то есть, — мне нужно сейчас видеть её лицо. — Можно уже смотреть? — не дожидаясь разрешения, всё же повернулся. — Прости, Джилл. Просто старые ассоциации всплыли. Ведь всё-таки это я тебя тогда нашёл в душевой. И тогда. Именно тогда был суицид.