Сессия закончилась, и я вернулся как раз к дню рождения Хулио. Велико было моё удивление, когда за наш стол он усадил её. Джилл осунулась, посерела в лице, сожительство с моим братцем явно не шло ей на пользу, но она послушно выполняла отведённую ей роль жены, каждый раз сжимаясь в комок при резких движениях Диабло.
Гулянье становилось всё шумнее, хмелели гости и хозяин дома. Я, не желая больше на всё это смотреть, решил удалиться, но мой братец хотел, видимо, шоу. Знакомый сердцу вскрик вернул меня обратно.
Этот придурок повалил девушку на стол и принялся беспощадно сдирать с неё одежду под одобрительный гвалт своих псов.
Он решил сделать это при всех?! Джилл в панике попыталась храбро отбиться от него, моля и взывая одуматься. Её отчаянный рык, и Хулио резко отстранился, перекосясь от боли и хватаясь за лицо. Отнял ладонь и, в досаде обнаружив на ней кровь, со всей мощью ударил несчастную. Зная его пьяный гнев, кинулся на помощь девушке. Оттолкнул брата, свалив тюфяком на пол.
— Беги отсюда, — прошипел на неё, отдирая со стола и пихая в спину.
На шатких ногах Хулио поднялся.
— Ну всё, всё, братан, — попытался перевести ситуацию на юмор. — Перебрал. Идём-ка баиньки.
— Пошёл нахуй, сосунок! — он отшвырнул меня, свалив на пол. — Лишите сучку ногтей на той сраной руке… Вырежьте ей их нахер ко всем чертям!
— Хулио! — воскликнул я, понимая, что решение его неизменно.
Али, Скотт и Марли косые от алкоголя довольно загоготали и тут же кинулись вдогонку за девушкой.
— Остановись, чёртов ты придурок! — в ужасе вскричал я и бросился к дверям за ними, но двоего других братских псов перекрыли мне путь. Мне снова не спасти её.
Брат криво усмехнулся и, расплывшись в болезненной улыбке, брякнул:
— Слушай свою любимую…
Я отшатнулся, понимая, что это не попытка наказания. Он отыгрывается на ней, чтобы что-то показать мне. Что? Что я мог бы облегчить её участь, если бы сел по правую руку брата? Смысл только в этом?! Я сцепил зубы, упав за стол.
Всё ещё мучительней, чем ночь, когда он впервые насиловал её. Я хлестал текилу залпами до рвоты, моля всех святых, чтобы наконец отрубиться и не слышать больше этого ада.
На утро еле живой от похмелья, попросил одну из рабынь узнать о состоянии девушки. Джилл лишилась ногтей на правой руке.
В эти секунды смотрел на спавшее после пьянки тело брата. Ладонь в гневе машинально сжала рукоять ножа на столе. Вонзить его острие тебе в горло, скотина! Прекратить твоё бесчеловечное зло. Наказать за все искалеченные тобой души. За мою душу, которую заставляешь мучатся вместе с ней.
Навис над ним, краем глаза ловя блеск лезвия. Брат шевельнулся и перевернулся на бок. Как просто опустить нож в твою сонную артерию и избавить мир от этой язвы. Но в голове, как перед смертью тут же запорхали картинки из детства. Мне шесть, ему четырнадцать. Брат учит насаживать приманку на крючок удочки, катает меня на квадроцикле, играет со мной в прятки. Позже, уже подростка, вытаскивает из дворовых потасовок, дарит крутой мотоцикл на шестнадцатилетие.
Брат всегда был мне другом и опорой, а позже заменил отца и мать. Он та родная кровь, которую нельзя уничтожать, даже ради Джилл. Братья… Будь проклято это слово!
Пыл ушёл, чувство совести заело сильней, раздирая на части. Не мне тебя судить, но час твой придёт. Ты ответишь за всё рано или поздно. Выпустил оружие из рук и ушёл. Я не убийца…
После этого случая стал свидетелем ещё нескольких мучений Джилл, в которых мне снова не дали действовать.
Нет! Не могу больше. Не могу находиться в этом доме и наблюдать за её страданиями. Я покину его. Это лучшее, что я могу сделать. Плевать на всё!
Компанию мне составил тот же Сэм Льюис.
Постепенно, живя и учась в Бостоне, заставлял себя забывать её и всё то, что творил Хулио. Я верил, что моё отсутствие хоть немного облегчит мучения девушки, так как внутренне чувствовал, что часть экзекуций он исполнял для меня. Спустя несколько лет услышал о беременности Джилл, о попытке суицида, выкидыше, следствием которого стало бесплодие. Последняя новость вызвала чувство злорадства к брату. Жизнь наказала тебя, глупец! Но я даже и представить не мог, что все эти события приведут к гибели Хулио и всего моего дома, и именно от ЕЁ руки!
Она убила самого Диабло! Моего брата. Она!
Я хотел бы, чтобы его убийцей стал кто-то другой — наркобарон, полиция, бунт из его картеля, но только не она. Не она! Такая тихая и нежная, но перешла черту, которую я презирал больше всего на свете. Стала такой же, как Диабло, грязной и кровавой. Убийцей!
Обида, злость и горечь утраты неожиданно стали развиваться в пятно ненависти. Мне нужно снова посмотреть в твои невинные глазки и увидеть в них ту прежнюю рабыню, что покорила меня.
На помощь пришёл Сэм, который дышал местью, и, узнав всю суть его плана, понял, что влезаю в новую рутину. Но я хочу увидеть её… Понять, кто я рядом с ней.
Льюис спланировал её поступление в психиатрическое тюремное учреждение. Дал ей возможность побыть в замешательстве и после планировал убить самым зверским методом.
Нет! Только не убить!
— Думаешь эта мерзавка боится смерти? Это спасение для неё, — попытался переиграть его жуткое намерение. — Пусть лучше сидит в палате и медленно сходит с ума.
— Неплохо, — задумался сообщник. — Пусть… Но ты ей в этом поможешь.
— Как помогу? — растерянно поднял на него взор.
— Она должна страдать, так же как в доме твоего брательника. Делай, что хочешь, но если не буду видеть подобные увечья на её шкуре, я с чистоц совестью очищу этот мир от неё.
В ужасе сглотнул понимая, что это значит.
Войдя в палату Джилл, готов был умереть прямо возле ног девушки. Как смотреть в глаза, которые любишь, но вынужден возненавидеть ради неё?
— Ты?! — уронила она в ужасе. — Значит не всё ваше проклятое отродье я истребила? Жаль. Но я и тебя, мерзавец, сотру с лица земли, дай срок, — процедила девушка с лютой злобой.
Смотрю на неё и всё, что так свято хранил в себе умирает.
Лицо любимой женщины давно стало иным — шрамы, ожоги. Жизнь с Диабло, словно превратила мою хрупкую и немощную Джилл в воина, в борца за свою жизнь. Она больше не беззащитна. Она действительно стала убийцей, как и они все. В ней то, что я так люто ненавижу. Я всё, что угодно мечтал увидеть в этих голубых глазах, но не ненависть. Это чувство льдом растеклось по моим венам, сметая остатки былой человечности и сочувствия.
Она так и не узнает меня и никогда не захочет увидеть во мне не брата Диабло. Весь мой род — чёрное пятно на её душе. Мы — вечные враги. Навсегда.
Что ж спасения мне не дать тебе, но хоть немного смогу уберечь от смерти, а твоя ненависть станет на руку. Может будет легче.
Влепил звонкую оплеуху, впуская демона в своё сердце и атрофируя жилы, отвечающие за чувства и гуманность. Испепеляя её болезненной яростью, прошипел:
— Это мы ещё увидим, девочка моя…
Наследство Diablo 25
ЧЕЙЗ
Комната, в которой нас усадили, кишила мухами и прочей мошкарой. Обои давние и слегка отклеились у плинтусов. Стоял лишь старый шифоньер со следами собачьих когтей и зубов. Два угловых кресла блестели засаленностью и пылью. Присаживаться я точно воздержусь. Сэма же всё это не очень смущало и он вполне резво запрыгнул в одно из них.
Я предпочёл пройтись до окна. Тяжёлые и плотные портьеры закрывали ставни до половины и прикасаться к ним хотелось ещё меньше, но вид открывшейся панорамы заставил прилипнуть к окну.
Это огромный пустырь с хилыми постройками. Мужчины, женщины, дети вели строительные работы. Таскали цемент, камни, инструменты. Каждый что-то делал, иначе, в случае остановки процесса, могло последовать жестокое наказание. Спины людей до единого в бороздах от плетей, подгнивающие на жаре и грязи раны, изорванная в хлам одежда. Люди двигались, работали, шагали, не переставая, только, чтобы жить.
Отпрянул от окна чуть ли не к противоположной стене.