— Теперь заметила, — жестко процедила я тогда и покинула кабинет.
Об этой унизительной сцене ни с кем делиться не стала, но и посещать этого человека без сопровождающего больше не рискнула, как бы он позже не извинялся за свой поступок.
Спускаясь вниз, слышала как Андрес гонялся по дому за визжащей от восторга Мореной. После моей выписки из больницы, он настоял на том, чтобы я поселилась в его доме. Ехать с Кастером в его съёмную квартиру я не могла, так как мне казалось, что, находясь с ним, предаю Чейза. Кас был одним из тех, кто тоже признался однажды мне в любви, и тот чью любовь я приняла, как лекарство от душевных ран, но не ответила взаимностью.
С Андресом же мне было спокойно. Его харизма и вечная суматоха детворы в доме, отвлекали от снедающих мыслей.
— Преступница поймана и будет обезврежена, — басил он, ловя девчушку и подбрасывая кверху.
— Фея-крестная меня спасёт, — хохоча, заверещала Морена, завидев меня.
— Моя принцесса мастак прыгать по сказкам, — пропел он.
— Спасти тебя от злобного великана? — я, смеясь, смотрела на летающую в руках брата малышку.
— Дааа! — заверещала довольная девочка.
Взяла с дивана подушку и запустила ей в голову злобного великана. Андрес игриво начал падать со своей пленницей на пол, изображая сраженного злодея. Довольная малышка выскользнула из его рук и, визжа, побежала прочь в сторону кухни.
— Я между прочим её минут десять пытался изловить, — шутливо проворчал он, садясь на полу.
— Что поделать? Женщины, — я злорадно сощурилась и потянула его за руку с пола.
— Ты уже готова? — он удивленно глянул на часы.
— Не хочу опаздывать.
— Ты абсолютно неправильная женщина, — он нарочито фыркнул. — Ещё час до выхода, а ты уже на взлёте. И почти на сто процентов уверен, что ни крошки в рот ещё не взяла.
Я виновато опустила голову. С питанием у меня по-прежнему были проблемы. Сначала рабство, потом токсикоз, теперь привычка забывать.
— Джилл, это нужно прежде всего ребёнку. Не шути с этим, — теперь смотрел строго.
— Я как раз шла в столовую, — фальшиво соврала.
— Этот взгляд я знаю, — он псевдосерьёзно посмотрел мне в глаза. — Его я изобрёл. Живо в кухню, а я одеваться.
Командир. Я беззвучно рассмеялась и направилась в столовую.
Оливия не спешила общаться со мной и суть ее нелюдимости мне, кажется, была понятна. Я оценила её вкус и молча пожелала ей успехов в завоевании сердца этого громилы.
На пороге дома появился Кастер в строгом костюме, как подобает дресс-коду данного мероприятия.
— Привет, толстушка, — он чмокнул меня в щёку, по традиции протягивая мне розу. Поначалу этот жест напрягал меня, но, с течением времени, научилась к этому относиться как к само собой разумеющемуся. Только Андрес ревниво хохмил, называя их гербарием.
— Спасибо, — приняла цветок.
— Как ты? — смотрел, слегка тупя взор.
— Ничего. Справляюсь. Андрес уже должен спуститься.
— Хуже любой принцессы, — ехидно проворчал он.
— Я всё слышу, — громыхнул сверху хозяин дома.
— Не сомневался.
— Идёмте, — я поспешила на улицу.
Кастер открыл мне дверцу своей машины. Решила ублажить. Андрес усмехнулся и сел в свою.
Молчание в пути было не долгим.
— Мерседес дала показания против Чейза, — могильно проронил он.
— Но ведь он же спас её?! — моему возмущению не было предела.
— В телах убитых в доме Видаля были изъяты пули из разных пистолетов. Один был Чейза, второй вызывал вопросы. Мерседес подтвердила, что он был не один и звал своего помощника Рохе. Девушка опознала его. Это Рохелио Баса — головорез, наркоман и убийца. На содержании Марселу Лимы.
— Марселу Лима убит, — с нажимом парировала я.
— В этом и загвоздка. Ильдиго тут же вцепился клещами, выдвигая версию, что Чейз стал новым главарём картеля.
— Ну и что! — я нервно возмутилась. — Ведь он пришёл туда. Да использовал запретный приём, но во благо.
— Он пришёл туда ради тебя, а ты давно его сообщница, а не жертва. Это его версия.
— Сволочь! — с досадой стукнула рукой по бардачку.
— Новая версия потребует доказательств.
— А следы побоев на теле Чейза? Они подтвердят, что он был рабом.
— Джилл, судью не волнует кем он был. Он совершал преступления до картеля, а теперь Ильдиго намерен впаять ему ещё трупы в доме Видаля, представив это, как групповую разборку, в которой было убито семь человек. Тут пойдёт уже статья по ОПГ.
Я учащенно задышала, глуша внутри возмущение и протест.
— Боже, зачем это всё? Ему и так грозит смертная казнь за те, проступки, в которых он признался, а с этим тогда что будет?
— Нам нужно доказать, что ты не сообщница…
— Я жду ребёнка от него. О чём ты?
— Ты думала, что умрёшь. Это был порыв. Как… как перед апокалипсисом.
— В этом мне убеждать их?
— Чёрт, Джилл. Наша линия защиты никакая, она ничтожна. Мы можем лишь давить на то, что он исправился, что спасал людей, а это только поможет заработать ему пожизненное, вместо смертной казни.
Я умолкла, напряженно уставившись в окно.
— Честным путём его не спасти, — уронила я.
— Предлагаешь устроить ему побег? — в ответ проворчал он.
Я лишь многозначительно посмотрела на него. Если бы знала как, то обязательно это сделала. Прокурор говорит, что я сообщница, нет — я его вторая половина, его сердце и мысли. Мы единая часть. Мы теперь два преступника.
ЧЕЙЗ
Наручники, соединенные цепью с кандалами на щиколотках, тяжело и громко шумели об пол и моё тело, эхом несясь по коридору.
Я был рад выйти из одиночки, пройтись до полицейской машины, ехать по дороге, наблюдая за людьми, птицами, небом над головой. Даже эти холодные и чуждые стены вызывали во мне покой.
За эти пять месяцев я смирился с тем, что меня ждёт и просто старался насладиться остатками тех минут, что у меня ещё есть. Я был тем, кто позавидует смертельно больному, потому что у него ещё есть надежда вдруг исцелиться. Если же и нет, то он успеет хотя бы насладиться всеми вкусами, ароматами, видами и ощущениями. В моем случае, были только карцер и дорога в зал суда.
На слушанье людей было немного. Крикливых репортёров оставили за дверями.
Я искал лишь её. Она сидела впереди на скамье потерпевших с Кастером. Андрес занимал скамью для свидетелей.
Я снова залюбовался ей. Она стала ещё прекрасней. Голубое платье восхитительно лежало на её фигурке, а в идеальных линиях уже можно было различить небольшое округление в животе. Мне дико хотелось прыгнуть через все преграды к ней, прижать к себе, поцеловать, сказать как тоскую по ней… Прильнуть ухом к её животу, прислушаться к сердцебиению малыша.
Решётка для подсудимого лязгнула. Наручники сняли и меня втолкнули в клетку.
Судья заговорил, но я видел лишь её, как смотрит на меня, как в её глазах стоят слёзы, как едва различимо улыбается мне.
— … подсудимый признал свою вину в противоправных действиях по отношению к потерпевшей Джилл Кэйтор, — вещал прокурор, — так же взял на себя вину за убийство Эммы Робертс и постового охранника Дина Мортиса, в целях скрыть свои преступления. Уважаемый коллега, сеньор Вельдосо, утверждает, что после конечного инцидента с мисс Кэйтор, подсудимый исчез с радаров, а после оказался пленником в картеле, который принадлежит… внимание, его родному брату.
— Господин судья, — адвокат тут же поднялся, — с тела подсудимого были сняты следы побоев и запротоколированы. Все увечья имеют разный срок давности и крайне жестоки по отношению к любому человеку, это как раз и подтверждает, что Чейз Ричер был пленником, а не сообщником.
Пристав передал папку судье.
— Господин судья, — Ильдиго проворно брал дело в свои руки, — позвольте мне пригласить своего первого свидетеля Мерседес Рипети.