Первое время их путь был просто прямым. Прямым и узким: только-только разойдутся два человека. Постепенно он расширился, стал похож на подземный переход.
А потом они оказались будто внутри гигантской синусоиды: длинный пролёт ступенек вниз, небольшая площадка, подъём вверх. Потом, после небольшого прямого участка, снова: вниз, вверх.
После третьего спуска-подъёма Баркас остановился и сказал, глядя на Алесю:
- Что-то не так. Смотри: ступеньки вниз с каждым разом мельче и мельче, но сам спуск всё длиннее. Зато те, что ведут вверх, становятся всё выше, но и количество их меньше.
- И что? – спросил Пыж, тяжело дыша после последнего подъёма.
- Ты ничего не хочешь сказать? – обратился Баркас к девушке.
Та, бледная и усталая, успокоительно махнула рукой:
- Минут через десять всё кончится. Пошли, тут нельзя стоять.
И первой двинулась дальше. Бек с пистолетом в руке тут же её обогнал. Пыж пожал плечами и тоже зашагал следом.
Неудовлетворённый ответом Баркас какое-то время смотрел Пыжу в спину, чертыхнулся и бросился его догонять.
- Так я не понял, что там с лестницами? – спросил его Пыж пару минут спустя, когда они снова начали спускаться по уже едва различимым ступенькам.
- А ты напряги мозги, - ответил Баркас. – Если спуск длиннее, чем подъём, это что значит?
Какое-то время Пыж молчал, потом неуверенно спросил:
- Значит мы всё глубже уходим под землю?
- Вот именно, - сказал Баркас.
В обычное время он врядли бы снизошёл до ответа этому салаге. Но сейчас ему было страшно. И главное - непонятно почему.
Ну да - кое-где лампы перегорели, но в основном-то, было светло и, если не считать негромкого эха от их шагов – тихо. В общем, по всем признакам - безопасно. И всё же почему-то страшно. Очень.
Первым по-прежнему шёл Бек с пистолетом в руке. Ему, похоже, тоже было нее по себе.
Когда приходилось спускаться, он пригибался, если поднимались, становился на носки,
вытягивал шею – высматривал, нет ли впереди какой напасти. Но всё по-прежнему было тихо.
При очередном спуске ступеньки вниз, наконец, совсем исчезли, и четвёрке людей пришлось попросту скользить по гладкой плитке. Долго скользить. А когда спуск, наконец, прекратился, они очутились на длинной платформе, как две капли воды похожей на те, что расположены на станциях метро.
Замерли, осматриваясь.
Так же, как и в обычном метро, слева, параллельно платформе, выходил из одной стены и исчезал в противоположной, чёрный тоннель.
Пыж подошёл к краю, осторожно заглянул вниз, недоумённо потряс головой. Рельс не было. Вместо них текла какая-то багрово-красная жижа, похожая на лаву. Похожая, потому что без дыма и опаляющего жара.
Справа шла анфилада прозрачных стеклянных дверей за которыми были… Да много чего там было.
Сквозь одну виднелся мальчик в штанах, рубашке и безрукавке, повёрнутый к ним спиной. Хоть звук оттуда и не проникал, было видно, как мальчик играет на скрипке, а стоящие напротив него огромные слоны, синхронно раскачивают в такт мелодии хоботами. За слонами виднелась предрассветная степь, поросшая ковылём и далёкие тени гор.
Бек подошёл к этой двери, постучал костяшками по стеклу. Мальчик опустил смычёк, не оборачиваясь, показал ему средний палец и продолжил игру.
У другой двери замер Баркас. Стоял и, как заворожённый, смотрел на девочку-балерину лет десяти. Та, будто игрушечная, вращалась, встав на свой маленький носок в розовом пуанте, на самом кончике гигантской иглы. Когда балерина повернулась к Баркасу лицом, тот выдохнул:
- Зинка?
В ответ девочка подмигнула, взмахнула рукой. Потом показала язык. Но стойки своей не изменила и продолжила вращение. Остальное пространство вокруг неё было заполнено неярким светом. На несколько мгновений проявились четыре огромные собаки: три поджарых добермана и старый бульдог, который пялился на балеринку, роняя тягучую слюну, но потом они исчезли. И снова за дверью была только маленькая девочка в балетной пачке, которая кружилась на кончике иглы.
Баркас вдруг завыл и стал биться головой о стекло. Пыж ухватил его за одно руку, Бек за другую. Оттащили. Баркас рухнул на серую плитку, закрыл лицо руками, плечи его вздрагивали.
- Что с ним? – спросил Пыж.
Бек пожал плечами. Алеся присела рядом с Баркасом, положила руку на плечо.
- Идти надо, - сказала она. – Нельзя здесь долго. Даже недолго – нельзя.
Баркас вытер лицо ладонями, шмыгнул носом, привстал, опираясь на руку.
- Двадцать секунд, - попросил он. Сильно зажмурился, мотнул головой, а когда открыл глаза, это снова был Баркас, которого они знали.