Он вытащил из нагрудного кармана самокрутку из папиросной бумаги, прикурил от костра. К запаху дыма от костра примешался сладковато-горький запах конопли.
- Никто не желает? – спросил он. – У меня еще пара штук имеется.
Он похлопал себя по груди.
- Дальше, – потребовала Алеся. – Что было дальше?
- Дальше? – меланхолично переспросил учёный. – Да особо ничего и не было. Прикинул я по времени и понял, что эти призраки стали появляться после того, как я «Карман» с Гробовщиком в лабораторию принёс. Решил проверить. Позвал Ерёму, попросил, что бы он унёс и спрятал эту хреновину. Да понадёжнее. Вот, в сущности, и всё. Как он «Карман» унёс, так всё и прекратилось.
- Как такое может быть? – встрял в разговор Пыж. – Как призраки могли бить колбы?
- Смотря какие призраки, - махнул рукой Кораблёв. – Мне один пациент рассказывал, что он на «Векторе» с одним даже подраться ухитрился.
Бек хлопнул в ладоши:
- Так – ладно. Разговоры разговорами, а ужин никто не отменял. Тарелки в хозяйстве найдутся или будем из общего котла хлебать?
Тарелки нашлись. Ложки тоже. И на полчаса все разговоры прекратились.
- Вкусно, - оценил Кораблёв, отставляя свою тарелку. – Кто готовил?
Ему никто не ответил, и ученый продолжил:
- Я к тому, что у меня тут вакансия кока имеется. А что? Тепло, безопасно. К тому же я заплачу.
- А где предыдущий кок? – спросил Баркас.
- Бог его знает, - пожал плечами Кораблёв. – Отпросился на пару дней в «Сто рентген». По бабам соскучился. И всё. Как в воду канул.
Пыж с усмешкой толкнул плечом Бека и кивнул в сторону Болотного доктора. Мол, лови вакансию! В ответ тот скорчил рожу.
- Так где «Карман», дядя Андрей? – не дала свернуть разговор в сторону Алеся.
- Я же говорил: Ерёма куда-то снёс, - нехотя ответил учёный. – Только зря ты всё это затеяла, Леська. Даже если ты его и добудешь, даже если случится чудо – вскроешь, дальше что? Восемь лет прошло. Что там от него осталось? Мумия иссохшая?
- «Карман» - это стазис-камера, - сказала девушка. – В нём невозможно умереть.
- Вот даже как, - усмехнулся Кораблёв – Пусть так. Значит у тебя только две задачи. Первая – найти. Вторая – войти. И обе почти невыполнимые. Потому что Ерёма проводить вас не сможет. А сами вы врядли до того места доберётесь.
- Почему не сможет?
- Его полтора года назад убили недалеко о Припяти. Мне один пациент рассказал, которому я коленную чашечку выращивал. Одноглазый кровосос, у которого двух пальцев на правой руке не хватало – примета весьма приметная.
Он плюнул себе род ноги и пробормотал:
- Дорисковался, гадёныш.
Видя недоумённые лица. Пояснил:
- Они же все героиновые наркоманы были. Кровососы, я имею в виду. Щеглов их нарочно подсаживал, чтоб на привязи держать. А как его лаборатория накрылась, им всем ой, как туго пришлось. Кто взбесился, кто вообще – помер от ломки. Выжили лишь те, что с одной зависимости на другую и перепрыгнули. С героиновой на адреналиновую. Вот и Ерёма такой же был: балдел от риска, будто от наркоты. Так и сгинул.
Он выбросил в костёр остатки самокрутки. Достал обычную сигарету, покрутил в пальцах.
- Теперь прикиньте, куда он мог «Карман» спрятать! И что ждёт вас в том месте, где даже у кровососа пульс зашкаливало.
Алеся помолчала, закусив губу. Потом заговорила с ноткой упрямства в голосе:
- Дядя Немой любил нас. Меня, Лёшку. Любил, как не всякий отец любит. Возился с нами, кормил, защищал. Спасал нас. Он, возможно, спас и тебя, дядя Андрей, вместе со всем этим говёным миром, когда покончил с лабораторией Щеглова. И после этого ты мне предлагаешь пройти мимо? Да я за ним хоть в ад…
На Алесю пахнуло дымом от костра, и она закашлялась, не договорив. Вытерла с глаз слёзы.
- С тобой – ясно, - сказал Кораблёв. – А с ними?
Он мотнул головой в сторону сталкеров, сидевших у костра.
- Я ведь молчать не буду. То, что ты с ними сотворила – бесчеловечно. Да-да – бесчеловечно. Ты ведь уйдёшь, а им здесь оставаться. Честными, благородными, бескорыстными. Какими их сделала ты. Я же, в отличие от них, вижу твою ауру и знаю, что она творит с теми, кто попал под её влияние. Ты уйдёшь. А им как быть? Как жить по соседству с нами: лживыми, подлыми и алчными? Долго они протянут?
- Вот ты, - обратился он к Баркасу. – Ты хоть понимаешь, что тебя, как бычка, ведут, продев в ноздри колечко?
- Что-то я тебя не пойму, дядя, - ответил Баркас. – То меня жмурами попрекаешь, то теперь тем, что я перековался. Ты определись.
- Тебе они Немого напоминают, - вдруг сказала Алеся. – Вот ты и бесишься.
- Может быть ты и права, - грустно проговорил Кораблёв, поднимаясь. – Ну, спасибо за угощение. Пойду я спать. Поздно уже.