- Стойте здесь, - шепнул Баркас, забирая фонарик у Бека. – Я быстро.
Он на носочках подбежал к полуприкрытой двери, прислушался, нервно поигрывая ножом, резко метнулся в коридор…
А потом Алеся и Бек услышали его ошеломлённое:
- Зинка? – и бросились следом за ним.
Секунду они наблюдали в свете фонарика испуганную мордашку давно не стриженной девочки лет восьми в каких-то обносках, со скакалкой в руках. А потом на них обрушился детский визг. Не снаружи – в коридоре по-прежнему было тихо. Визг звучал внутри головы, вызывая дикую головную боль и тошноту. Девочка щурилась от света, прикрывала глаза руками и пятилась от них в сторону лестницы, а Баркас всё стоял и стоял, безвольно опустив руку с ножом, и глядя на её лицо, освещённое фонариком.
- Да что с тобой? – заорал Бек, толкая Баркаса в спину. – Давай уже – кончай её. Она же сейчас всю нечисть сюда призовёт!
В ответ тот развернулся и взмахнул ножом.
- Только пальцем её тронь!
Бек едва успел отпрыгнуть назад.
- Ты одурел?
Он обернулся к Алесе.
- Он что – под контролем?
Девушка отрицательно помотала головой, морщась от непрекращающегося мысленного визга.
- Нет, я бы почувствовала.
С громким щелчком сработало реле в распределительной коробке и под потолком замигали, разгораясь, лампы дневного освещения.
- Твою мать! – заорал Бек, доставая пистолет из кобуры. – Похоже, кто-то из родителей всполошился!
Его голос не прозвучал - прогрохотал на пустом этаже.
- Да выруби ты её как-нибудь, - крикнул он Баркасу. – Голова сейчас лопнет от её визга!
Баркас попытался приблизится к девочке, та стала пятиться быстрее. Он догнал, ухватил её за руку, присел, но не успел сказать ни слова – длинные грязные ногти оставили у него на щеке три кровавые борозды.
- Чёрт!
- Да выруби ты её! – снова крикнул Бек, и Баркас, будто очнувшись, коротко, без замаха ударил девочку в челюсть.
Мысленный визг мгновенно стих, он еле успел подхватить на руки обмякшее тельце. Бережно положил на плечо. Молча повернулся к Беку с Алесей. Глянул с вызовом.
- Натворил делов, - сплюнул Бек. Он бросился к лестнице, глянул вверх. Прислушался. Обернулся.
- Пока чисто, - сообщил Алесе с Баркасом. Вернулся обратно.
- Давайте, лезьте в трубу, - скомандовал он. – Я пока сбегаю, заберу закладку.
Не дожидаясь ответа, Бек вернулся в компрессорную, пробрался мимо труб и кабелей, вытащил из-под лопастей вентилятора свёрток в целлофановом пакете. Замер прислушиваясь. В коридоре было подозрительно тихо. Только какое-то гудение с присвистом. Будто от … вращения лопастей вентиляторов?!!!
Он выскочил из комнаты обратно в коридор. Алеся стояла, глядя в отверстие в вентиляционной трубе, приложив к носу бардовый от пятен платок. Будто пытаясь остановить кровотечение из носа. Баркас стоял рядом, бережно придерживая детское тело на плече, и смотрел в сторону лестницы. Щека его была в крови.
- Главные вентиляторы включились, - сказал он безжизненным голосом. – Вот поэтому они и не спешат. Знают, что теперь нам некуда деться. Кроме, как по лестнице, по другому наверх не попасть.
- Ты же не зелень майская, не сопляк, навроде Пыжа, - сказал ему Бек. – Почему ты не прибил эту тварюжку? Почему пожалел? Ты же нас этим под смерть подвёл. Под лютую смерть!
Баркас молчал.
- Что делать будем? – спросил Бек у Алеси.
- Попробуем договорится, - без уверенности в голосе ответила девушка. - Может, обменяем проход на детёныша? Вдруг контроллёры тоже детей любят?
- Я её не брошу, - сказал Баркас твёрдо. – Один раз бросил. И всю жизнь… Хватит. Теперь – лучше сдохну.
- Так ты не один сдохнешь, - ядовито сказал Бек. – Ты и нас за собой потянешь.
- Ничего уже не исправить, - сказала Алеся. – И это не твоя Зинка.
Про Борьку и Зинку(необходимое отступление).
Да, это была не его Зинка.
Ту Зинку он бросил. Бросил, когда она так нуждалась в помощи.
Борис был единственным ребёнком в семье пьяницы-слесаря и нянечки в детском саду. Правда, садик был элитный. Только поэтому они и встретились. Он – сын своих родителей и она – дочь самого авторитетного человека в городе по фамилии Догов. Встретились и как-то сразу стали не разлей вода.
Борька Касатонов и Зинка Догова.
Отец Зинки сначала морщился, глядя на Бориса, который ходил за его дочкой, как привязанный, но со временем привык к тому, что они всегда вместе, и даже удостаивал мальчика небрежного кивка при встрече.
Однажды, во время занятий в бассейне, Зинка поскользнулась на мокром кафеле и, приложившись виском об угол бортика, ушла под воду, окрашивая её в красный цвет.