- Имя, - выдавил из себя Борис, силясь не заорать, не завыть, не начать рвать этого гада голыми руками. – Как звали того человека?
- Имя? – с усмешкой, похожей на гримасу боли спросил Догов. – А что тебе с него? Полгода спустя взорвали этого козла вместе с семьёй во Владикавказе. Клановые разборки. Двое нас осталось, кто про это дело всю правду знает. Ты да я. Даже Гарик не в курсе.
Борис не спеша обвёл взглядом комнату, подошёл к столику на колёсах, на котором в открытой металлической коробке лежал набор медицинских инструментов. Выбрал скальпель, потрогал осторожно пальцем – острый. Вернулся к старику - тот ещё лепетал что-то про то, что он сожалеет, что всё так случилось, что просит прощения - и со всего размаху воткнул этот скальпель ему в глаз. Потом сел на кушетку рядом с трупом, обхватил голову руками и завыл.
Вечером в камере его навестил Доберман.
- Что ж ты, Борька, натворил? – сказал он, садясь рядом на нары. – Этот старый упырь снова всех перехитрил. Я же нарочно не давал ему помереть, кончину оттягивал. Чтоб сдох как жил – погано. Даже договорился специально – ему обезболивающее только пол-дозы давали. Да и то – через раз. А тут ты со своим скальпелем. Откуда только он в той комнате взялся? Ну это мы выясним…
Борис не отвечал, находясь в полной прострации.
Гарик встал и наотмашь врезал ему ладонью по щеке. Раз, другой… Замахнулся для третьего.
- Хватит, - сказал Борис, перехватывая его руку.
- Скажешь, за что ты его? – спросил Доберман.
- Из-за Зинки, - не стал скрывать Борис.
- Из-за кого? – Гарик аж подскочил. Долго молчал, глядя в одну точку, потом продолжил. – Так я и знал, что эта старая гнида была причастна. То-то он тогда следы заметал. Подставили, говорил. А оно вон как выходит. Откуда узнал?
- Сам сказал. Покаялся перед смертью.
Доберман взъерошил волосы на затылке, потом сказал серьёзно:
- Ты это… Короче, имел право. Я Зину помню. Это кем надо быть, чтобы…
Он посмотрел на часы, что-то прикидывая.
- Нравишься ты мне, - сказал, наконец. – Ты на поступок способен. Перекантуйся тут до утра. А завтра ты выйдешь отсюда и уедешь. И никогда больше не вернёшься. Новые документы и бабло на первое время тебе передадут.
Он встал и протянул ему ладонь для прощания:
- Это всё, что я могу для тебя сделать…
Продолжение: 30. Зинка(окончание) - следует...
30. Понедельник. Зинка(окончание)
30. Понедельник. Зинка(окончание)
Так что Алеся была права. Ничего было уже не исправить. И это была не его Зинка.
- Ну, так давай, пройдём мимо, - сказал Баркас. – Сделаем вид. Что никакой девочки здесь не было. Пусть она живёт здесь, играет с оторванными кукольными головами и жрёт человечину. Так?
- Она ела человечину? – переспросил Бек с гримассой отвращения.
- Нет! – взорвался Баркас. – Её здесь пряниками кормили напополам с чипсами!
Бек глубоко вздохнул.
- Баркас, - заговорил он, понижая тон. – Чего ты в неё так вцепился? Это же не человек, это – детёныш контроллёра! Помнишь, что Кораблёв рассказывал? Детёныш недавно появился! А этой на вид лет восемь! Дети не растут так быстро! Ну, похожа она на твою Зинку, но ведь только похожа. Нутро у неё звериное. И никем, кроме как зверем, она вырасти не сможет. Ведь так?
Он оглянулся на Алесю за подтверждением.
Девушка стояла, опершись на стену и раскачиваясь. Бормотала с тоской:
- Мерзость. Мерзость.
А на лестнице где-то далеко послышалось неспешное, с каждым новым шагом всё слышнее: «Топ. Топ! Топ!!!»
- Алеся, ты же читала меня! – закричал Баркас. – Ну так прочти ещё раз! Пойми, я не могу её бросить! Уходите через воздуховод! Заклините вентилятор и…
- Достаточно одной гранаты и нас в шахте в лапшу покрошит, - сказал Бек устало. Он достал из рюкзака за спиной свой обрез, проверил, в обоих ли стволах патроны. Продолжил. – Да и из «Калаша» можно всех, особо не целясь, положить. В кого не попадёшь, тех рикошетами побьёт. И на Пыжа надежды нет. Он на случай случайно забредшего к выходу «зомбака» был оставлен. А если набежит их целая толпа, что он сможет поделать? Шумнуть, мол, обнаружили вашу лазейку? Так мы и так в курсе.
- Что будем делать? – обратился он к Алесе. – Выдюжишь? На тебя теперь вся надежда.
Девушка, будто очнувшись ото сна, потёрла лоб, пожала плечами…
И тут на них накатило, будто океанской волной. Сдавило грудь, голова закружилась, сознание поплыло, будто пластилиновое. Предметы, фигуры, лица – все двоились и троились…