Стены в этой части саркофага были выполнены из материала, сперва показавшегося мне похожим на дымчатое стекло, потом — на лёд, сильно затуманенный множеством включений. Это было красиво, особенно если учесть приглушённый, таинственный свет, переливающийся множеством оттенков. Противоположной стены в зале не было, а стояла там золотистая стена, переливчатая, как водопад. Если взяться смотреть обычным взглядом, никакой стены не было вовсе, а возникала неровная кромка пола, словно пилой грубо обпиленная, и провал вниз, и свет, идущий из бездны, — такой, от которого в инстинктивном страхе хотелось убежать подальше.
Золотую стену являл эфирный взгляд. И ещё много разных уровней видения дополняли её новыми оттенками, новыми деталями, новым очарованием. Это была сокрушительная, смертоносная прелесть близкой гибели целого мира. Почему моё сознание воспринимало её именно так — не представляю. Может быть, как своеобразную компенсацию за ужас, порождаемый естественной жаждой жизни? Уж если помирать, так в красоте!
Я осторожно ступал по полу, который казался полупрозрачным, однако в действительности не был таковым, но никаких странностей или настораживающих явлений вокруг не обозначало себя. Это нормально, или я просто чего-то не вижу?
— Всё нормально, — успокоила меня демоница. — Вблизи от эпицентра всегда спокойнее всего.
— Расскажи это тем, кто пережил землетрясение или торнадо.
— Идиот. Нашёл с чем сравнивать! Земля живёт по физическим законам, магия — по конкретивно-эфирным.
— Каким-каким?
— Это монильский термин, так что претензии или там вопросы не ко мне. Да, в его использовании уверена. Знаешь ли, у меня намного больше опыта, чем у тебя, сивопалого.
— Сиволапого, дурында.
— Ты бы не придирался, а занялся делом. А то и сам халявишь, и меня отвлекаешь.
Пришлось подойти почти вплотную к золотой стене. Действительно, здесь находилось кольцо полного молчания — уровень энергии был в норме, как в любом естественно-малонасыщенном месте человеческого мира, дышалось легко, смотреть ничто не мешало. Я поднял руку и ощутил пальцами дрожь воздуха, накалённого переливами энергий. Здесь, в паре шагов от меня вертикальной волной вздымалась овеществлённая сила, способная стереть с лица Вселенной не один мир. А я нагло торчу рядом с ней и в ус не дую.
Правда, если столб сейчас обрушится, от меня не останется даже молекул.
Наверху сияние рассеивалось, но я уже понял, что стена никуда не девается, она просто переходит в иное измерение, как бы под донышко «пиалы», которой изогнулась энергетическая система этой области Мониля. Словом, поводов для успокоения нет ни малейших.
— Так что, ты знаешь, что тут можно сделать?
Айн ответила не сразу. Я вдруг увидел её — она стояла рядом со мной, на расстоянии вытянутой руки, такая же вещественная, как и вставшая дыбом золотая энергия. Гагатово-чёрная, облитая чешуёй с ног до головы, со шлейфом прямых, жёстких, как конский волос, кос, без единого намёка на что-либо, прикрывающее наготу, она выглядела величественно и даже импозантно, а не развратно и вызывающе, как раньше. Я поймал себя на том, что любуюсь ею. Вот уж верно, привлекать к себе внимание она умеет.
— Думай-ка о деле. Если не передумал, конечно.
— Не передумал. Просто в растерянности — что тут вообще можно предпринять?
— Ты же читал книги по системному моделированию, я помню.
— Читал.
— Так примени ты знания на практике!
— Лениво давать готовые решения? Хочешь ещё поучить меня по методике демонов?
— Без твоей поддержки я тут не справлюсь. Поэтому включайся. Не настраивайся сразу на готовые решения. И — кстати! — нам придётся спуститься ещё на уровень ниже. Ты готов?
— Всё равно ж без вариантов. Что — обратно на лестницу возвращаться? Надо посмотреть по схеме. — Я аккуратно, чтоб не зацепить стену золотого сияния, развернул лист. — Тут есть ещё один спуск. Буквально в паре шагов.
— Да, тебе лучше держаться как можно ближе к столпу. За пределами круга молчания могут начаться всякие нехорошие вещи, особенно когда мы возьмёмся за дело. И имей в виду — тут никто тебе не даст гарантии успеха и выживания. Вообще может оказаться так, что ты почти закончишь, столп рухнет — и ты-то погибнешь гарантированно. А солидная часть Мониля уцелеет. Ты понимаешь, чем рискуешь?
— Да сообразил.
— И всё равно идёшь?
— Иду… А тебе не страшно?
— Да как-то не очень. — Она вдруг до изумительного нежно улыбнулась мне. — Я уже однажды умерла. Это не страшно. И потом — мне то что? Меня случившееся освободит. Пусть не так, как хотелось бы, но освободит. У меня появится ещё один шанс. Его трудно будет осуществить, однако ж шанс остаётся шансом. А у тебя другой попытки не будет. Ты ещё совсем телёнок, в магии лишь сделал первый шаг.