Тело почему-то плохо повиновалось, словно бы затекло. Обращать на это внимание я даже и не думал — чего ж ещё ждать, если ночь я не проспал на постели, а продремал согнувшись? Время от времени накатывало странное ощущение подвешенности, размазанности сознания в пространстве, белёсой пелены, заволакивающей восприятие и мешающей видеть, слышать, обонять и осязать. «Устал, просто устал», — так мне подумалось не без оснований.
Я не только перекусил в кафе, но и заглянул в магазин, приволок к себе во временное жильё несколько огромных пакетов с продуктами и забил ими небольшой холодильник на случай, если лениво будет тащиться в кафе и проще разогреть сосиски на плите. После чего засел за учебник, не забывая расшифровывать таинственные подписи под строчками в учебнике. Программка работала с перебоями, но хоть как-то работала. Налаживать её и исправлять требовало слишком много времени, столько у меня не было.
Освоение страниц учебника превратилось для меня в пытку. Я не лимитировал время, проводимое за книгой, и тянул столько, сколько выдерживал. И у меня начинало формироваться более или менее чёткое представление о магии как науке, и артефакты, которые я выманил у гильдейцев, уже не казались такими сложными в освоении. Но почему же так отвратно я чувствовал себя в целом? И почему это отвратное состояние нарастало во время сна, достигало апогея при пробуждении и лишь немного ослабевало к вечеру?
Ночами я практически не отдыхал, хотя и чувствовал, что сплю. Чувствовал? Почему я это чувствовал, если не должен был? Мне даже снились сны, и я просматривал их, будто фильмы, невразумительные и нелогичные, полные размытых образов или даже просто цветных пятен, вполне осознавая, что это именно сон, а не что иное. Сны сопровождались ощущением, будто я тяну в гору неподъёмный воз. Нормально ли это было, или нет?
Мне не у кого было спросить. Я пару раз присылал письма Сашке, он не отвечал. Причин у молчания могло быть множество — уехал с учителем в Мониль, где компьютером не попользуешься, опасался, что его контакты со мной могут быть замечены… Да что угодно! Звонить я ему опасался, так что приходилось лишь уповать на свою удачу. И рассчитывать, что если трудности есть, я смогу с ними справиться сам.
Постепенно узор усложнялся, вязь синих и чёрных линий расцветили вкрапления красного, золотого и зелёного. Вообще-то такой учебник осваивали за полгода, но я уповал на некоторую свою искушённость в основах, и потому гнал себя сквозь все трудности, едва уделяя внимание практике. В конце концов, где здесь практиковаться?
Карлсруэ изумил меня своей необычностью. Здесь имелись центральная улица и центральная площадь, но от окраины города их отделяло всего несколько сотен метров. За пределами дворца, отстроенного как раз на этой окраине, судя по виду здания, возведённого веке в восемнадцатом, а то и позже, начиналась помесь парка и леса, ухоженная, но безлюдная. Сюда я выходил пару раз, но опробовать по-настоящему зрелищные заклинания не решился. Как-то не слишком корректно было бы поджечь местный лес… Если это вообще можно назвать лесом.
Приходилось мириться с этим положением. Просторы для занятий магией можно было отыскать только в России.
Недоумение длилось до тех пор, пока однажды, улёгшись спать, я через несколько томительных мгновений оказался в каком-то очень странном месте — то ли естественное подземелье, то ли катакомбы, то ли что-то ещё… Осознание, что это сон, присутствовало, хотя на этот раз выбраться из него вот так вот с ходу я явно не был способен. Разве что поднатужиться, собраться…
Из полумглы, окутывающей стены и лестницу, ведущую куда-то наверх, выступила статная девушка, красота которой была настолько подавляющей, что уже пугала. Огромные чёрные глаза под узкими, идеальной формы бровями, тонкие губы совершенного рисунка, бледная алебастровая кожа — невозможно оторвать взгляд. Она двигалась, словно мечта, и фигура её казалась такой изумительной, что, лишь взглянув, можно сойти с ума.
Всё это было как-то слишком, и я почувствовал, что эта девица меня уже не привлекает, а скорее отталкивает. Я скептически посмотрел на неё и отвернулся.
— Ты не можешь мной пренебрегать! — воскликнула она.
— Начнём вот с чего — кто такая ты?
— Я — твоя судьба.