Когда они вернулись в палатку, я почти спал, находясь где-то посередине между сном и явью, и через минуту окончательно заснул. Утром нас разбудили чуть свет, последовал быстрый лёгкий завтрак, и вот мы уже стоим все вместе на утренней поверке и строимся согласно штурмовым группам.
Перестроив всех в колонны для предстоящей атаки, состоящие частью из гвардейцев и частью из нас, командир полка, седовласый пожилой полковник обратился к нам с напутственной речью.
— Гвардейцы и те, кто в час испытаний пришёл к нам для того, чтобы спасти империю в разгар предательства и обмана. Я верю в вас и надеюсь, что вы не осрамите старых штандартов нашего полка, прошедших в веках не одно сражение! Я, старый солдат, горжусь оказанной мне честью вести вас в бой лично. Да не посрамим мы величия своих предков и накажем предателей, отдав им в полной мере то, что они заслужили! Не посрамим! — вдруг крикнул он, и в ответ весь строй сорвался на ответный крик.
— Не посрамим!
— Наша задача — взять Кроншлот с наименьшими потерями. Сдающихся в плен — щадить, оказывающих сопротивление — принуждать к сдаче в плен, а упорно оказывающих сопротивление или отказывающихся сдаваться в плен — уничтожать безжалостно. Если вы видите, что вам оказывают сопротивление люди, не принадлежащие к императорской армии или флоту, то вы должны уничтожать их в первую очередь, и в плен таких не брать. Ответственность за их смерть я беру на себя. Приказываю не щадить шпионов и диверсантов!
Строй громко выдохнул и загудел, начав по-тихому обсуждать эту новость. А полковник продолжал.
— Сегодня мы должны покончить со старой гидрой анархической революции и стереть саму память о ней. Кроншлот нужно взять, а мятежников уничтожить! Это приказ императора! С Богом!
Командиры, получив отмашку, сразу засуетились, выкрикивая команды. Барон Первых тоже принялся командовать, нам придали целый взвод из двадцати пяти человек, а сама штурм-команда влилась в гораздо более крупное подразделение, состоящее уже из сотни человек, вместе с гвардейцами.
Немного позже мы получили оружие и нас начали распределять по грузовикам. В оружейной комнате я получил снайперскую винтовку, но к моему удивлению, прицел в ней оказался совсем иным, намного лучше, чем у той, из которой я стрелял на полигоне. Да и сама винтовка оказалась другой, непохожей на все, что я когда-либо видел.
Её достали из железного ящика, что стоял отдельно, кажется, его привезли специально, не видел я его в прошлый раз, когда получал оружие именно в этой оружейной комнате.
Сама винтовка оказалась короче кавалерийского карабина, но взамен длины она получила на конце ствола решётчатый набалдашник, да и сам дизайн этого чудо-оружия как бы ненавязчиво намекал на то, что это штучный товар, сделанный по спецзаказу и выпущенный в ограниченном количестве. Почему её выдали именно мне, я не знал, но в целом догадывался.
— Пристреливать будешь уже в бою, — напутствовал меня оружейный техник, который находился здесь же. — Перед началом атаки постреляешь и поймёшь, чего она стоит, а вообще, удобная вещь и очень мощная. Патроны зря не трать, у тебя браунинг на то есть, его в ближнем бою используй, а винтовку, то есть карабин, особливо.
— Понял, буду знать.
— Патронов к ней всего тридцать штук боевых, так что, используй с оглядкой. Экспериментальная, после боя расскажешь о ней всё подробно. А для пристрелки, вот, возьми холостые патроны, пять штук, просто, чтобы понять отдачу и всё остальное. Это слабая замена, но лучше такая, чем никакой вообще.
— Хорошо.
Забрав карабин, хотя проще говорить «винтовка», по старой памяти, я встал в общий строй, ожидая, когда все вооружатся. Вскоре, уже разместившись в грузовике, я начал более подробно рассматривать винтовку, держа её перед собой. Магазин я отстегнул, от греха подальше, саму винтовку упёр прикладом в пол и принялся внимательно изучать. Да, досталось же мне чудо-оружие, которое отдали практически наспех, лишь бы проверить. Вот как бы ещё ствол у неё не разорвался в бою, вот будет потеха, и стоит она, наверно, несколько тысяч злотых. М-да…
Винтовка заинтересовала многих сидящих рядом, но вопросов никто задавать не стал, просто рассматривали, пока я крутил её со всех сторон. Во взглядах некоторых солдат читался прямой вопрос: «За что выдали такую цацу?»
Однако мои лычки старшего унтер-офицера не позволяли им это спросить прямо, да и что они бы услышали в ответ? Так что, этот риторический вопрос так и остался невысказанным. Между тем, вереница грузовиков выехала на побережье Петровского залива и, подкатив к неизвестной мне пристани, стала останавливаться.