Полусонный Тема, смущаясь, нерешительно игрушку взял. Завертел в руках, поглядывая то на машинку, то на взволнованного, незнакомого дяденьку. Папа подался вперед, поцеловал малыша в щеку.
— Я твой дед, дедушка Коля, я! Внучок мой, хороший мой…Большой уже, а я — не сном, не духом. Знать не знал, что стал дедом.
Папа выпрямился, обнял Таню, прижал к себе. От него пахло лесом и морем одновременно. И слегка, одеколоном Консул. Папочка. Как же приятно, прижаться к родному человеку.
— Тань, ну, что же ты раньше не сообщила о внуке, ну… Я бы денег прислал, или лучше, сам бы прилетел, из роддома встретил, ну! Кроватку для внука купил, и коляску немецкую, и всякие там, конверты, пеленки, распашонки, ползунки…
— Пап, как же я соскучилась, оказывается…Я потом тебе все объясню, расскажу. Про себя и про Тему.
— Ладно — ладно, Танюш, чего ты не обязательно объяснять, если не особо хочется. Идемте в машину, дорога сухая, дождей давно не было, так что, нигде не застрянем, часика за три доберемся до дома.
— Папуль, нужно сначала багаж получить, не подвезли еще.
— А, ну, про багаж не подумал, подождем. Подождем, Тема? — папа выпустил Таню из объятий, ласково улыбнулся ребенку.
— Да. Там в большой сумке, мишка и книжки. Про Рябу и Колобка. Про рентабельность — нету. Жалко, — задумчиво проговорил Тема, приведя деда Колю в неописуемый восторг.
— До чего смышленый, слова-то какие знает! Дочка, спасибо тебе! Молодец, что ко мне приехала. Внука привезла. Тяжело дался перелет, Тань? Восемь часов в небе, шутка ли, с маленьким-то ребенком. Наверно и поспать не смогли толком, ну ничего, дома выспитесь.
— Замечательно долетели, пап. Повезло с соседом, с попутчиком. Тема проспал всю дорогу, то у меня на руках, то у соседа, мы с соседом весь полет разговаривали, о всяком — разном, лично мне, совсем не хотелось спать, — Таня улыбнулась, поправила Теме шапочку.
Поискала глазами, и нашла, Михаила. Он говорил, что его должны встретить, рядом с ним был по всей видимости встречающий, довольно молодой мужчина — лет около тридцати, важного вида, в блестящем костюме тройке, с толстой, желтого цвета цепью на шее.
Михаил, повернул голову, их взгляды встретились. Щеки вдруг, будто кипятком изнутри обдало. Что это с ней? В жизни так ни на кого не реагировала…
Господи, как бы там не было, нужно отдавать себе отчет: этот симпатичный, синеглазый парень, приятный во всех отношениях, он просто случайный попутчик и ничего более. Да, она назвала ему папин адрес, он заверил, что запомнил, да. Мало того, он и сам написал на блокнотном листке, адрес свой по которому остановится. На всякий случай.
Сложенный блокнотный листок, лежит у нее в кармане джинсов. Вряд ли найдется тот всякий случай, чтоб заявиться к нему в Находку. Нет, она на подобный демарш не решится. А, он… Его безусловно закрутят дела. Забудет благополучно, случайную попутчицу. А если, не забудет? Возьмет и приедет? Тогда… Она будет очень не против. Увидеться вновь. Поболтать непринужденно, как во время полета ботали, прогуляться к утесам, посмотреть, как закатное солнце, кутает сопки в лиловое покрывало…
— Мам, а можно попить? — голос Темика выдернул из размышлений.
— Можно, солнышко, сейчас достану, — всполошилась, полезла в сумку за бутылкой с чаем.
Михаил продолжал на нее смотреть. Кивнул и вроде бы сказал: до встречи. Если ей не показалось и правильно прочитала по губам.
Показалось не показалось, а сердце екнуло. А если… Бывает же любовь с первого взгляда? Почему бы не быть с первого полета? Может, это именно то, о чем цыганка предсказала? Большая любовь…
Таня осеклась. Боже, ну о чем она думает? Какие еще любови? У нее малыш, Темка, и одно дело, подержать его на руках, рассказать, что такое рентабельность, а другое дело, принять в свое сердце. Как родного. На меньшее для сыночка она никогда не согласится. Даже ради пронзительно синих глаз.
Михаил в числе первых получил багаж и покинул здание аэропорта.
Двадцать минут спустя и Татьяна вместе с Темой усаживалась на заднее сиденье папиного старенького, но ухоженного УАЗа. Автомобиль катил по шоссе, крупно подрагивая на неровностях, а потом закончился асфальт и началась грунтовка цвета красной глины. Машина теперь не подрагивала — подпрыгивала. Таня инстинктивно загородила Тему рукой, а другой крепко вцепилась в переднее сиденье.
Буйная растительность за окнами УАЗа походила на сплошную разноцветную стену. Желтый, багряный, золотой, все оттенки осени проплывали мимо. Сопка за сопкой, вверх, снова вверх, и опять вверх. Сила притяжения вжимает в сиденье.