Вот и готова сказка на иной лад. Но где же искать ту принцессу, поцелуй любви которой станет волшебным лекарством от темноты? В какое тридевятое царство скакать за ней, и существует ли она вообще? Пока единственная «принцесса», которую Леон любил, принесла лишь смуту и чуму.
Дориан опустил взгляд, остановившись им на губах близнеца. Внутри зародилось несмелое и абсурдное желание самому поцеловать его, ведь никто и никогда не сможет полюбить Леона так же сильно, как он. А именно в ней, в любви, во всех сказках и скрывалась сила волшебства.
Дориан медленно пересел на край кровати.
«Хуже всё равно не будет», - подумал он и, склонившись к лицу близнеца, прикоснулся губами к его губам, прикрывая глаза, замирая так на пару мгновений.
Но вдруг через всё тело словно пропустили небольшой разряд тока, руки слегка вздрогнули. Дориан выпрямился, не то в ужасе, не то в шоке смотря на брата. Теперь он знал, чем были подобные ощущения, на которые раньше бы он не обратил внимания, они являлись одним из предвестников припадка.
«Только не сейчас», - подумал Дориан.
Его охватила полнейшая растерянность, смешивающаяся с тревогой и паникой, которые рождали рвущиеся на свободу электрические разряды в мозгу. Дориан понимал, что оставаться рядом с Леоном опасно. Но мысль о том, чтобы уйти от него рождала ещё большую панику. Он ужасно боялся того, что если упадёт на глазах врачей, то его самого запрут в больничной палате и не позволят навещать близнеца.
Времени было мало, в любой момент могло произойти короткое замыкание. Выхватив из сумки флакончик с таблетками, Дориан трясущимися руками закинул одну в рот, с трудом, всухую проглотил. Отойдя в конец палаты, он сел на пол и, прислонившись спиной к стене, закрыл глаза, стараясь дышать глубоко и мерно и прося собственный мозг сдержать этот импульс.
Глава 11
Глава 11
Мне трудно поверить, что всё это время я ничего не видел:
Я был в темноте, а ты был рядом со мной.
Кажется, я спал тысячу лет.
Мне нужно открыть глаза, чтобы увидеть всё.
У меня нет мыслей, нет голоса, нет души,
Не дай мне умереть здесь,
Ведь должно быть что-то ещё…
Верни меня к жизни.
Evanescence, Bring me to life©
Не помог ни поцелуй так себе принцессы, ни ухищрения матёрых, лучших в своём деле врачей, спящий принц продолжал оставаться пленником собственного царства. Шёл тридцать второй день комы Леона. Вторая половина октября, с деревьев уже облетели листья и гнили в лужах, постоянно лили дожди, и за окном почти всегда было сумеречно; в редкий день небеса светлели, и из-за облаков выглядывало умытое щедрыми дождями солнце. Дориан не замечал всех этих капризов погоды, не заметил, что наступил уже второй месяц осени, и столбик термометра медленно полз к нулевой отметке.
- Я уже не знаю, что тебе рассказывать, - с тоской произнёс Дориан и положил руки на край постели близнеца, а на них голову.
Он обернулся к экрану аппарата фиксации жизнедеятельности. Табло гласило, что сердце Леона билось со скоростью шестидесяти трёх ударов в минуту, это же нормальный пульс, и руки его были такими тёплыми, будто он всего лишь на полчасика прилёг вздремнуть, а не был не в силах проснуться уже больше месяца.
Вздохнув, Дориан снова опустил голову на руки и заговорил:
- Кажется, я исчерпал себя. Кто бы мог подумать, да? И я уверен, что ты будешь долго смеяться с того, что всё-таки наступил такой момент, когда у меня закончились силы для болтовни, нужно лишь дождаться этого… Но всё равно ведь я не могу молчать? Не должен?
Он помолчал пару секунд, внимательно смотря на старшего, а после продолжил, самостоятельно отвечая на свой вопрос:
- Не должен. А значит, я буду говорить, нужно только придумать тему и оттолкнуться от чего-нибудь… Знаешь, Лео, я только сегодня понял, что уже наступил октябрь. Погода, признаться, ни к чёрту. Постоянно идёт дождь и вот сейчас он снова начинается.
Дориан недолго посмотрел в окно, на водных змеек, стекающих по стеклу на фоне грязно-свинцового неба, и снова повернулся к близнецу.