- Ты же просто шутишь, да? Пугаешь меня?
- Ты странный…
Леон попытался лечь удобнее и поморщился от боли в затёкших мышцах и не до конца сросшихся костях.
- Тебе больно? – мгновенно переключившись, участливо спросил Дориан, подошёл к постели старшего.
- Очень неприятно, - Леон вновь поморщился. – Можешь поправить подушку, повыше поднять?
Покивав, Дориан исполнил просьбу, снова посмотрел на близнеца. Почувствовав его пристальный взгляд, старший скосил к нему глаза. Дориану так хотелось что-то сказать, как-то поддержать, но слова сплелись в плотный ком и отказывались покидать грудь. И снова Леон сам обратился к нему.
- Как тебя зовут?
Дориана этот такой простой вопрос привёл в полную растерянность. Потому что он ставил точку в его жалких попытках отрицать реальность. Леон никогда не был великим актёром, такое искреннее незнание невозможно сыграть, тем более с тем, кто знает тебя наизусть, и нельзя подделать взгляд, глаза, как известно, не врут.
- Дориан, - ответил младший, потупив взгляд.
Леон едва заметно кивнул и прикрыл глаза. Помолчав немного, Дориан снова заговорил, голос его дрожал.
- Лео, я уверен, что совсем скоро ты всё вспомнишь. Это всё не беда, переживём.
Было похоже на то, что он пытался убедить в том, что всё будет хорошо, в первую очередь себя, потому что складывалось такое ощущение, что Леону было вообще всё равно: он не ответил и не кивнул, даже глаза не открыл.
- Леон, ты можешь не слушать меня и не верить мне, но так и будет. Я буду рядом с тобой и помогу тебе во всём.
«Это моя роковая карма».
И снова в ответ не прозвучало ни единого слова. Леон продолжал лежать с закрытыми глазами, дыхание его было тихим и размеренным.
- Леон? – Дориан едва ощутимо коснулся плеча близнеца. – Ты спишь?
Молчание стало утвердительным ответом. Младший закусил губу и, прошептав:
- Хорошо, спи, - вышел из палаты. Около неё его ждал доктор Вальтер.
- Дориан, вы так быстро убежали от меня, что я не успел вам кое-что рассказать, - серьёзно произнёс мужчина.
- Я уже знаю всё, - Дориан прислонился к стене и съехал по ней вниз, садясь на корточки, в бессилии заламывая руки. – У Леона амнезия.
- Да. Но поверьте мне, это самые незначительные последствия в его случае.
К ним подошёл и Фишер. Дориан не запомнил, как продюсер уговорил его поехать домой и вызвал Самюэля, чтобы тот забрал его. И он же позвонил Эвану и Леонарду и попросил, чтобы кто-нибудь из них приехал к младшему Ихтирам домой и побыл с ним.
Эван перехватил Дориана на крыльце, он пытался что-то говорить, спрашивать, но Дориан молчал, будто вовсе не слышал его. Поднявшись в квартиру, Дориан налил себе полный стакан коньяка и залпом выпил его. Это было очень опрометчивым поступком с учётом того, что ел в последний раз он утром вчерашнего дня.
- Дориан, мне позвонил Рональд и сказал, чтобы я ехал к тебе, - произнёс Эван, когда Дориан поставил стакан на полку. – Может быть, расскажешь уже, что случилось? Меня твоё молчание пугает.
- Леон пришёл в себя, - ответил Дориан, продолжая стоять спиной к другу и стеклянным взглядом смотря в стену.
- Так это же здорово! Вот видишь, я же говорил, что всё будет хорошо! Чего же у тебя тогда вид такой, будто ты смерти в глаза заглянул?
Дориан шумно втянул воздух, прикусил губу. Да, в самом деле, всё было хорошо, Леон был жив, он очнулся, и это главное. Но Дориан не мог нормально радоваться этому, он чувствовал себя так, будто наконец-то получил в руки самый долгожданный подарок, а в коробке оказалось что-то не то. Самое страшное «не то» - близнец смотрел на него, как на совершенно чужого человека.
- Да, здорово, - негромко ответил Дориан, опустив глаза.
- А мина почему такая кислая? Рассказывай уже всё. Или мне из тебя надо по слову клешнями вытягивать?
Дориан опустил голову ещё сильнее, отчего позвонки на шее пиками проступили под кожей, как-то весь сжался.
- Леон меня не помнит. У него… амнезия.
Эван также опустил голову и закусил губу. И его тоже омрачило известие о беспамятстве Леона, но он понимал, что должен не показывать об этом вида. Потому что Дориан мог быть невероятно сильным в чём угодно, в любых самых сложных обстоятельствах, но только не в том, что касалось старшего. А значит, ему нужны были поддержка и уверенность от тех, кто был рядом.