— Нельзя так много есть орехи. Целую чашку набрала, по чуть-чуть надо есть. Они полезны только в малых количествах.
Я тихо вдыхаю, усилием воли сдерживая гнев, и молчу со смирением. Он унес мои орехи обратно на кухню, а я пытаюсь казаться спокойной. Быстро-быстро моргаю, прогоняя наворачивающиеся слезы, и снова делаю глубокий вдох и дрожащий выдох.
Папа возвращается в зал, хватает пульт и кликает на другой канал, развалившись на диване.
— Эй! — выражаю я свое негодование. — Верни обратно.
— Я пришел с работы, хочу посмотреть телевизор. Ты могла целый день смотреть до моего прихода. А мне нельзя хотя бы за два часа до сна расслабиться перед телевизором?
Он опять это делает: давит на чувство вины. Мол, он добытчик семьи и один работает, обеспечивая нас всех. (Мама занимается домашним хозяйством, продавая летом цветы и клубнику; но отец нисколько не ценит этот вклад в семейный бюджет, невзирая на действительно высокие цены на клубнику в летний сезон.) Это нечестно, потому что после таких слов я по-настоящему чувствую себя виноватой. И даже то, что я "целый день" провела время за конспектами, не кажется весомым аргументом в противостоянии с отцом. Поэтому я выбираю просто уйти в свою комнату. Но едва я подумала об этом, папа меня добивает еще одной опостылевшей фразой:
— Иди, Лера, учись. Тебе надо готовиться к экзаменам.
А ничего что семестр только начался? Я не ставила его в известность, что у меня есть несдачи, о проваленных экзаменах знаем только я и мама. Больше никто. Так какого черта ему от меня надо?
— Я сегодня уже училась, — как можно спокойнее сообщаю я, но все равно поднимаюсь на ноги, чтобы покинуть зал. Я больше не выношу его присутствия рядом: отец пришел всего час назад, а его уже слишком много. Парадокс!
— Много знаний не бывает, — философски замечает он, но мне эта его фраза кажется самой глупой на свете. Она звучит как издевка. — Ничего страшного не случится, если ты будешь учиться больше. От знаний еще никто не умирал.
В самом деле? Честно говоря, в такие моменты назло хочется бросить учебу, тем более что экономика — это не мое. Но я даже боюсь об этом заикаться, хоть и намеков им кидала не раз.
— Я ухожу, останусь у Алекс! — кричу я из прихожей, хватая ключи и быстро оглядывая отражение в зеркале.
Легкие волны в волосах, красиво переливающиеся под люстрой одиночные платиновые пряди в гуще окрашенной в натуральный блонд шевелюры. Длинные ресницы утопают в черной туши, на губах бальзам с розовым оттенком, на шее висят большие белые наушники — я готова.
— Зачем? — в прихожей тотчас появляется бдительная мама. — Ты у нее два дня назад была. Нехорошо так часто ночевать в гостях, что её мама скажет? У тебя что, своего дома нет? Никуда не пойдешь.
— Тетя Света замечательная женщина, мам, — терпеливо заявляю я. — Она очень добрая и обожает гостей. К тому же, у меня вчера было день рождения, если помнишь, а мы с Алекс ведь так и не посидели вдвоем. Не отпраздновали. — Решаю смолчать по поводу вчерашних посиделок с подругой в моей квартире. Незачем ей это знать. — Я и так никуда не хожу, мам. Можно, я хоть с подругой увижусь, ладно? — Внутри вскипает злость, я не даю ей полноценный выход, но голос все равно выходит сухим, обиженным и мрачным.
— Ладно, иди, — нехотя позволяет мама, и я выхожу из дома, с облегчением переводя дух и в то же время пребывая в бешенстве.
Поведение мамы меня злит, она пытается контролировать меня всю жизнь?
Я даже не испытываю угрызения совести, не переживаю за очередную сказанную маме ложь: конечно, я еду не к Алекс. Меня душит свой собственный родной дом, мне срочно нужно развеяться. Поэтому я решаю поехать на встречу одноклассников и напиться в том клубе с французским названием "Le Buffle", чтобы ни одна фобия не лезла мне в голову.
Меня всё бесит!
Глава 6. Музыка, наушники и приятная беседа
Платье я не надела, на мне лишь кожанка, кеды, белый топ с длинными рукавами и облегающие брюки цвета речного песка. Наверное, стоило приодеться ради такого случая, но мне все равно. У меня в планах проглотить две стопки чего-нибудь крепкого и не замечать людей вокруг. Самая глупая цель, к которой я иду намеренно. Но меня уже не остановить, мое сердце наелось боли, больше сегодня не хочется. Хочется как-то эту боль притупить, в этот раз без слез. Без балета. Пока без него.
Я подхожу к бару и сажусь за стойку.
— Налей мне текила, — без предисловий велю я, обращаясь к парню, стоящему ко мне спиной. В белой рубашке, с ежиком каштановых волос, ко мне оборачивается мой же одноклассник.