силой, что летит полметра!
Морская улитка долиум в своих недругов плюет смесью
соляной и серной кислот.
Черношеие кобры Африки плюют ядом. Ядовитый цле-
вок летит метров пять. Змеи целятся прямо в глаза и метко
попадают.
Во рту кобр-снайперов яд смешивается со слюной. Они
выбрызгивают эту дьявольскую смесь через маленькое
отверстие в челюсти, через то самое, в которое змеи
поминутно высовывают свое «жало» — раздвоенный язык.
Стреляя, кобра поднимает голову и делает небольшой выпад
вперед.
Чешский ученый Зденек Фогель говорит, что не только
африканские, но и азиатские кобры — даже наша очковая
змея — тоже плюют ядом. Но выбрасывают они его не
струей, а мелкими капельками, как из пульверизатора. На
стеклах террариумов, в которых содержатся очковые змеи,
видны желтовато-белые пятна — застывшие капельки яда,
которые выплюнули раздраженные кобры в любопытных
посетителей.
Плюют в недругов верблюды и ламы. Плевок у лам
нешуточный. Летит метров десять и ударяет, как хорошая
оплеуха. Одна лама испортила некоторым английским
аристократам их костюмы: выяснилось позднее, что она
невзлюбила цилиндры; как видела их, так плевала.
Говорят, что джентльмены в цилиндрах, здраво оценив
ситуацию, потеряли на некоторое время всякую охоту
глазеть на животных в зоопарках. Случилось это давно, но и до
сих пор ламы так дурно воспитаны, что, нисколько не
стесняясь, готовы на всех наплевать.
Но самых знаменитых плевак и стрелков-оригиналов
своеобразием оружия превзошла голотурия стихопус. Она
стреляет своими внутренностями! Кишечником и водяным
легким. Пока хищник с аппетитом их пожирает, голотурия
удирает. Дней через десять — двенадцать принесенная в
жертву «требуха» снова у голотурии вырастет.
Вооруженные тылы
Жук-бомбардир — настоящий артиллерист. Он стреляет
едкой жидкостью, которая, словно снаряд из миниатюрной
пушки, вылетает из заднего конца его брюшка и в воздухе
мгновенно превращается в небольшой клуб ядовитого
«дыма» — точно шрапнель разорвалась. Когда несколько таких
красно-синих гренадеров открывают огонь, то вся сцена
напоминает поле битвы с птичьего полета. Отстреливаясь от
преследующей его жужелицы, жук-бомбардир выпускает
быстро друг за другом 10—12 химических снарядов. Как
только смолкнут последние залпы мини-канонады, жука уже
нет: он исчез, куда-то спрятался, прикрыв свой тыл
разрывами ядовитого газа.
На поле боя только контуженая жужелица растерянно
«протирает» глаза.
Некоторые лесные клопы обороняются от врагов, подобно
жуку-бомбардиру. Но всем им далеко до него. Только
американец скунс, пушистый зверек из породы куниц, в
стрельбе химическими снарядами достиг не меньшего мастерства,
чем шестиногий бомбардир. Он так уверен в себе, что не
стреляет без предупреждения. Его угрожающая поза очень
забавна. Правда, она вызывает улыбки только у тех, кто не
испытал на себе его оружия.
Скунс — миловидный зверек. Но не вздумайте его
приласкать. Эволюция наделила скунса оружием столь же
необычным, как и эффективным: он, разворачиваясь тылом,
брызжет желтой маслянистой жидкостью, которая пахнет
так отвратительно, как ни одна вещь на земле! Плотная
струя летит четыре-пять метров и метко попадает в цель, хотя
скунс стреляет, что называется, не глядя, потому что
химические железы находятся у него под хвостом. Чтобы дать
залп, он вынужден повернуться к мишени задом. Иногда это,
как говорят военные, одиночный выстрел, а иногда и
автоматная очередь из полдюжины залпов, которые поражают
цель за несколько секунд.
Основное вещество в химическом оружии скунса — этил-
меркаптан. Человек чувствует его (самый отвратительный
на свете!) запах, даже если вдохнет 0,000 000 000002
грамма.
Меркаптановая струя разъедает даже шерсть и кожаную
обувь!
Если попала в глаза, они слепнут тут же, если в горло
и легкие, кровоизлияния поражают их. Снова хорошо видеть
и обонять несчастная мишень скунсовой атаки сможет лишь
дня через два.
Но запах... запах хуже всякой отравы! Это дьявольская
смесь: в ней и «ароматы» аммиака, и сероуглерода, и серной
кислоты, и, конечно, меркаптана, и грязной псарни. По
ветру этот запах можно почувствовать за полмили. А из
помещения, в котором скунс «разрядился», «злой дух» не
выветривается месяцами.
Тот, в кого попала хоть капля скунсовой струи, не
рискнет несколько дней показываться на людях, даже если
хорошенько вымоется и переменит платье. Такой это стойкий
запах. Ничем его нельзя заглушить.
А собаки (слишком уж «нежное» у них обоняние!),
обстрелянные скунсом, падают в обморок! И даже заболевают
после этого: наступает отравление, правда временное, как
после газовой атаки.
Надежно защищенный от злых недругов, скунс никогда
и никуда не спешит. Даже если его преследует стая
неопытных гончих, он не ускоряет шага. Как только псы
приблизятся до черты, дальше которой их подпускать уже
небезопасно, скунс внезапно поворачивается к ним мордой и дает
первый предупредительный сигнал: топает ногами. Потом
поднимает хвост, но конец его еще полусогнут. Боевой
«флаг» полуспущен.
Третий, и последний, сигнал обычно предшествует
газовой атаке — хвост трубой поднимается к небу,
взъерошивается весь. Это означает: «Беги скорее, стреляю!» Затем
следует быстрый разворот и залп.
Малый, или пятнистый, скунс последний сигнал подает
совсем необычно: встает на передние лапы — головой вниз,
задними ногами вверх — и наблюдает, приподняв голову,
какое впечатление произвел на противника его акробатический
номер...
Древнейшие средства страхования жизни
Попробуйте схватить ящерицу за хвост — хвост
останется у вас в руках (он еще час извивается), а ящерица юркнет
в щель в старом пне. Хвост у ящерицы скоро снова
вырастет '.
Схватите кузнечика за ножку-ходулю — он оторвет ее
и ускачет на одной ноге.
Голотурия, спасаясь бегством, оставит в ваших руках ту
половину, за которую вы успели схватить. А голотурии сти-
хопусы выбрасывают через рот, словно из катапульты, свой
кишечник.
У зайца нет длинного хвоста, как у ящерицы, с которым
он мог бы при необходимости расстаться. Не может он
пожертвовать и ногой, как кузнечик. Ведь быстрые ноги — его
единственное спасение.
Другое дело оставить в пасти хищника клок шерсти... Вот
почему у зайца шкура тонкая. Схватит лисица зайчишку за
бок, он рванется и убежит. Не была б у него кожа тонкая,
как пергамент, не рвалась бы легко, и косой так дешево не
отделался бы.
Легко расстаются со своей шубкой и другие зверьки.
Садовая соня, маленькая, похожая на белочку зверюшка,
«выскакивает» из своего хвостика, если хищник схватит за него.
Пушистая шкурка легко лопается, и соня убегает с голым
хвостиком, но живая.
Суслики, бурундуки, хомяки и мыши поступают так же.
А маленькая коричневая ящерица, что живет на островах
Палау в Тихом океане, моментально выскакивает из своей
кожи, если вы накроете ее рукой. В руке останется тонкая
шкурка, а голенькая ящерица юркнет под камень.
Некоторые певчие птицы, голуби и куры, как только враг
их настигнет, роняют перья из хвоста. Это называют
«линькой от испуга». Смысл ее тот же: отвлечь потерянными