сразу из номера последнего или предпоследнего переходит в
первый разряд, лишь только ее полюбит вожак и сделает
своей первой, или второй, или третьей любимой женой. Или
когда детеныши перворазрядных самок усваивают их
надменные манеры и копируют воинственные позы вожаков, с
которыми живут бок о бок, ближе всех сверстников в стаде,
и как бы по наследству, «без драки попадают в большие
забияки», то есть в высокий ранг, ими не заслуженный.
Бывает иерархия внутривидовая и межвидовая —
например, в смешанных стаях синиц все большие синицы рангом
выше лазоревок, а лазоревки — черноголовых гаичек,—
относительная и абсолютная, временная и постоянная,
линейная и прерывистая, деспотическая и «демократическая»
и т. д. Это уже детали, и часто спорные. Важен сам факт,
который теперь твердо установлен: у животных есть ранги.
А зачем они им? В них большой смысл. В природе все
время идет борьба за существование. Больные гибнут,
здоровые выживают. Так совершенствует мир эволюция.
Так вот, чтобы лишних драк не было, чтобы не было
лишнего кровопролития и грызни, у животных ранги и
образовались. Один раз передрались — и все знают, кто кого
сильнее. Без драки знают и уступают сильному первое место.
Соблюдают дисциплину, и мир царит, насколько это
возможно, в курином и мышином царстве.
Ну, а если сильный вожак заболел, плох стал или
слишком стар, тогда его место занимает второй по рангу зверь.
А первый идет на второе место. Там тоже командует, там его
опыт тоже может пригодиться. А первое место зря не
занимает. Разве не разумно?
Как животные старшим „по званию"
честь отдают
Чтобы там, где силы уже измерены и ранги установлены,
не случались лишние недоразумения и драки, животные,
выясняя отношения, улаживают конфликты мирными де-
монстрациями. Стоит вожаку принять угрожающую позу,
как его подчиненные сейчас же успокаивают его,
демонстрируя свои «позы
разных видов. Колюшка,
например, угрожая, встает в воде
вниз головой, а подчиняясь —
вверх! Карп, капитулируя,
прижимает плавники. Волки,
которые драться не хотят,
приседают, поджав хвост, перед
сильнейшим волком и
подставляют ему свое горло. И если
это сделано, он в него никогда
не вцепится. Таков закон
природы, нарушить который даже волк не смеет.
Мыши, мы уже знаем, сдаются, встав на задние лапки и
открыв для укусов, которых обычно тоже не бывает,
незащищенный живот — самое уязвимое свое место. Галки и
вороны поворачивают к сородичу высокого ранга, признавая
его силу без боя, затылок. Чайки приседают и трепещут
крыльями, копируя молодых чаек. Иногда и раскрывают
клюв, словно просят их покормить (тоже как птенцы).
Первое предупреждение вожак павианов посылает
взглядом: смотрит пристально на провинившихся. Взгляд его
обладает какой-то телепатической силой: даже дерущиеся
обезьяны, в свалке и гвалте, сразу чувствуют его и
смиренно прекращают возню. Чтобы этот телеуправляющий взгляд
был лучше заметен, природа подчеркнула его издалека
видными знаками. У самцов некоторых павианов веки словно
белилами подведенные: яркие белые пятна украшают их.
А гелады, когда гневаются, еще и выворачивают свои веки
наизнанку: это и страшно и сразу понятно. Уж так понятно,
что провинившиеся подчиненные сейчас же спешат заявить
о своей лояльности и поворачивают к разгневанному
вожаку свой голый зад \
Поза, на наш взгляд, нахальная. Поэтому люди в
зоопарках часто расценивают ее как непристойный жест, и в
молодого павиана, который проявил к высшим существам
1 Есть у павианов и другие позы покорности.
свое лучшее расположение и любезность, летят нередко
арбузные корки и камни. «Разозленные посетители,—
возмущается директор Пражского зоопарка 3. Веселовский,—
обвиняют потом нас в злоумышленности, аморальности и
других грехах, которым мы якобы учим обезьян. И все это
только потому, что у нас «хорошо воспитанные» павианы».
Такая же история и с собаками: человек думает, что пес
хочет его лизнуть именно в лицо от великой любви. На
самом деле он просто «отдает честь старшему по званию»
существу по заведенному у собак обычаю. Ведь когда
встречаются две собаки, старшая приветствует младшую высоко
поднятой головой, а та заявляет о своей покорности,
приседая и подсовывая снизу свой нос к морде «командира».
Своего хозяина всякий пес считает «собакой» высшего
ранга (так же ошибаются часто и люди, очеловечивая
животных). А так как «особаченное» собакой существо
высокое и в самом деле, то псу, отдавая честь, приходится
прыгать, чтобы достать до человеческой головы.
Гориллы угрожают пристальным взглядом, сурово
сдвинув брови и сжав губы. Если вы его выдержали и глаз не
отвели, значит, приняли вызов. И тогда — о ужас! —
горилла бросается на вас. Черная, взъерошенная, страшная, как
дьявол, быстрая, как ветер, и сильная, как лев! Бежит, ломая
сучья, и вдруг... не добежав трех метров, останавливается,
колотя в бешенстве кулаками себя в грудь. Она гудит, как
большой барабан. Либо пыхтя и сопя горилла проносится
мимо. Ведь это только угроза, а не нападение (которого
обычно и не бывает). Храбрые охотники на горилл, цепенея от
страха, не выдерживали демонстрации силы лохматого
гиганта и метко стреляли в «нападающую» гориллу. А потом
в выражениях, леденящих кровь, расписывали пережитые
«опасности».
Но гориллы, которых гнев их вожака совсем не
развлекает, не подвергают свои нервы таким испытаниям. Они,
рассказывает Георг Шаллер \ под пристальным взглядом во-
1 Американец Георг Шаллер провел два года в безлюдных джунглях
Африки на склонах вулкана Вирунга в заповеднике Альберта, изучая
жизнь горилл на воле. Шаллер шел всюду буквально по пятам за
гориллами. Он никогда не смотрел им прямо в глаза, и они его не трогали. Он
стал совсем «своим» в их стаде (спал даже рядом с самцами!) и доказал,
что гориллы свирепы только с виду, на самом деле это очень
добродушные и гостеприимные создания. Позднее Шаллер жил бок о бок с
тиграми в джунглях Индии, изучая их повадки, и со львами в Африке.
жака, покорно отводят в сторону глаза. И даже голову
поворачивают вбок, чтобы уже никаких сомнений не было, что
ему в глаза они не смотрят, драться не хотят и подчиняются.
Если этого мало, кивают головой. Кивок — вообще
дружелюбное приветствие у горилл (и у людей ведь тоже!).
Есть у горилл повадки совсем уж «человеческие»: когда
горилла низкого ранга хочет выразить
«высокопоставленной» горилле полную свою подчиненность, она падает перед
ней на живот и лежит на земле, положив одну руку на
затылок, а другую (и ногу тоже) скрючивает под собой. Такая
сверхпокорность ярость вожака сразу ликвидирует, и он
великодушно прощает провинившемуся его слабости.
Греческие историки уверяют, что персидский царь Кир
был первым, перед кем люди ползали на брюхе. С тех пор эта
милая традиция будто бы и повелась. Но
«верноподданнические» нравы горилл бесспорно доказывают, что такой
метод выражения покорности практиковался и до Кира.
Другие человеческие приветствия — рукопожатие и
объятия— тоже, по-видимому, древнее самых древних людей.
Одновременно с Шаллером англичанка Д. Джейн Гудолл