— Она борется, — доктор смотрела на Гордона, — но много осложнений. Очень высокая температура, дыхание затруднено, сильное обезвоживание организма. Болезнь крайне запущенна. — Она потерла висок. — Габи, когда ты впервые ощутила боль в ноге?
Габриела облизала губы.
— Точно не помню.
— Восемнадцатого. — Гордон обнял ее за плечи. Ему казалось, она вот-вот сорвется. — Мы тогда сидели в кафе, помнишь?
— Да, ты прав.
— Значит, с момента укуса прошла уже почти неделя. — Доктор Хоффман покачала головой.
Страх исказил голос Габриелы.
— Она же может умереть!
Ида Хоффман не стала оспаривать это утверждение, и Габриелу бросило в дрожь. Гордон сильнее стиснул ее плечи.
— Здесь делают все возможное.
Доктор взяла Габриелу за руку.
— Гордон прав, я действительно делаю все возможное. Но я никогда не лгала тебе и не хочу этого делать сейчас. — Ее глаза были полны печали. — Девочка в критическом состоянии. Всех моих усилий может оказаться недостаточно, чтобы спасти ее. Только время покажет.
Габриела тяжело опиралась на Гордона. Он понял, что пора как-то отвлечь ее, иначе она расклеится окончательно.
— Вы уже связались с ее родителями? — поинтересовался он.
— Лейси не сказала нам, кто они.
— Габи, — Гордон дождался, пока она обратит на него взгляд, — наверное, именно тебе стоит поговорить с девочкой.
Габриела кивнула и, собравшись с силами, пересекла коридор и вошла в палату.
Гордон обеспокоенно следил за ней. Если что-нибудь случится с Лейси, он не был уверен, что Габриела перенесет это.
Ида Хоффман похлопала его по руке.
— Я ошибалась в вас, мистер Сазерленд.
Он вопросительно посмотрел на доктора.
— Габриела любит вас.
— Мне кажется, вы ошибаетесь. — От собственных слов его сердце болезненно сжалось.
— Нет, не ошибаюсь. — Ида подняла голову. — Взять хотя бы то, что сейчас она не ощущает состояния Лейси.
А ведь и вправду! Гордон обескураженно наморщил лоб.
— Ее чувства сейчас не так сконцентрированны, как прежде. Они распределены между Лейси и вами.
Габриела просто не может любить его! Как бы ему ни хотелось, чтобы доктор Хоффман оказалась права, она все равно ошибается.
— И вы вполне достойны ее.
— Я не достоин даже чистить ей башмаки! — От наплыва эмоций Гордон задохнулся. — Она… — Он не смог продолжить.
— Она не знает о вас и Тельме? И об Эвансе? — Доктор Хоффман сочувственно покачала головой. — Мне рассказал Шелтон.
Гордон стиснул кулаки.
— И вы собираетесь сообщить ей об этом?
— Нет, не я. — Доктор ласково смотрела на него сквозь толстые линзы очков. — Вы. Впрочем, я вам не завидую.
— Но ее это ранит!
— Да. — Доктор кивнула. — И разозлит. — Она направилась к холлу между приемной и палатой Лейси. — Оставайтесь поблизости, мистер Сазерленд. Если дела пойдут плохо, вы будете очень нужны Габриеле.
Гордон кивнул в ответ, стараясь сохранять самообладание. Но на сердце у него скребли кошки. Если дела пойдут плохо, он Габриеле не понадобится, а вот она нужна ему больше всего на свете.
В три часа ночи Габриела все так же беспокойно расхаживала по приемной больницы. Вытянувшись в кресле, Гордон наблюдал за ней.
— Иди сюда, солнышко. Попытайся отдохнуть.
Она мимоходом отщипнула пожухлый лист у растущего в кадке фикуса и повернула к двери.
— Я не могу отдыхать. Лейси борется за жизнь.
Прислонившись к дверному косяку, Габриела бросила на Гордона отчаянный взгляд.
— Почему она ничего не говорит мне? Почему не хочет, чтобы сюда приехал ее отец? Она же в нем души не чает.
Настало время снова браться за расследование.
— Ты позвонила Шелтону?
— Нет. — Габриела возобновила свои блуждания по коридору. — Позвоню утром.
— Мне кажется, лучше бы тебе сделать это прямо сейчас. — Гордон уперся локтями в колени и поднял лицо. — Тот тип все еще лежит связанный в доме. Я сломал ему несколько ребер.
— Лейси мучилась там почти девять дней. И будет мучиться еще долго — может быть, всю жизнь. По мне, так он может там валяться, пока веревки не сгниют.
В ее голосе слышалась злость, и Гордон перестал спорить. Он понимал, что в ней говорят эмоции, а не разум.
— Прекрасно. Я позвоню Шелтону сам. Но мне казалось, что тебе хочется засадить того типа в тюрьму. И Берроуза тоже.
— Да, мне очень хочется засадить их в тюрьму. — Габриела отбросила волосы с лица.
— Тогда звони Шелтону.
Она пристально посмотрела на него.
— Я не хочу разговаривать с ним!