Практика показала, что всего пара тренировок уже дала неплохие результаты. Мёртвые монстрики не дадут соврать. Притом, не то чтобы я действовал безупречно. Скинув горячку боем и припомнив свои удары, удалось установить, что много где мной были совершены ошибки, лишние движения. О правильном дыхании, как ещё одном важном элементе схватки, я вообще забыл. Но это не вызвало разочарования, ровно наоборот, подстегнуло тренироваться дальше. Всё же опасность смерти вместе со зримым прогрессом были прекрасной мотивацией. Так что я даже не заметил, как убежало время за тренировкой, остановившись лишь почувствовав сильную усталость. Понимание того, что в измотанном состоянии куда-то идти невозможно, вынудило прерваться, позволив себе отдохнуть. А там уже я обратил внимание и на погрязшего в работе гнома.
Вокруг Дмитрия было разбросано множество неудачных заготовок, каменной крошкой оказался засыпан пол в метре от него, и ко всему прочему гном ещё и умудрился поранить руку. Впрочем, старания вроде бы не были напрасны. Чуть в стороне виднелись пять камней с рунами, из которых один лежал несколько наособицу. А вскоре к ним присоединился и шестой.
– Как успехи? – спросил я, дождавшись перерыва.
– Лучше, чем я ожидал, – ответил напарник. – Первые блины были комом, а сейчас гляди, удалось даже настоящий артефакт смастерить! – с этими словами Дмитрий подсунул мне под нос тот самый отдельно лежавший камень.
– И что он делает? – спросил я, с интересом рассматривая руну из четырех линий, напоминающую английскую букву «F», с дополнительной косой чертой.
– Это зажигалка! Подаёшь в неё магию и получаешь огонь!
Свои слова товарищ тут же подкрепил действием. Всего спустя мгновение после этих слов, руны на камне сначала тускло засветились, а затем выплеснули из себя язычки пламени высотой в ладонь. И надо сказать, выглядело это на самом деле завораживающе. Я прямо и сам захотел приобщиться к какой-нибудь магии.
– Мне даже очки за эту поделку дали, – продолжил хвастаться гном.
– И сколько?
– Пять единиц, – уже не столь радостно отозвался тот.
– Как-то мало.
– Хоть и неприятно это говорить, но тут меня справедливо оценили, – признал Дмитрий, гася зажигалку. – Качество у этой поделки – дрянь. Вон, видишь линии кривоватые? Вот из-за этих ошибок пользоваться зажигалкой надо осторожно. Ей нельзя работать дольше минуты, иначе может и взорваться. Да и вряд ли эта штука долго сможет протянуть. Раз десять –двадцать использований и всё. Так что спасибо и за пять очков.
– Эй, выше нос! – поспешил я подбодрить товарища. – Ты всего полтора часа назад получил знания, а уже что-то да смог! Отличное начало ведь, верно?
– Ха! Действительно. Я ещё всем покажу! И даже откладывать не буду, сейчас как выйду, как бахну гранатами…
– Так, придержи коней. Дай сначала мне передохнуть и потом уже мы обязательно бахнем.
Нельзя сказать, что деятельный гном был рад промедлению. Но настаивать не стал, позволив перевести дух. А вскоре мы уже и в самом деле собрались в дорогу.
– Так и кому здесь кузькину мать показывать? А ну выходите, гниды, биться будем! – заявил Дмитрий, откидывая в сторону стол.
Ему не ответили. Улица встретила нас тишиной. Впрочем, расслабляться никто не стал. Я лишь крепче ухватил копье, вглядываясь в тёмные закоулки, гном сделал ровно тоже, сжимая одну из гранат.
– Так, а какие у нас вообще планы? – спросил напарник.
– Надо проверить деревню. Не уходить же отсюда с пустыми руками?
– И то верно. Тогда давай так сделаем, двигаемся вперёд, а если я какое подозрительное шевеление замечу, так сразу кину гранату. Нечего нам их экономить!
– Идёт, – ответил, двинувшись в сторону ближайшего дома.
В указанном здании мы ничего не обнаружили. Как и в следующем, и в ещё одном. Увы, но по виду строений было понятно, что находились они здесь уже несколько лет и за это время успели подвергнуться воздействию стихии и животных. Несколько раз мы встречали разорённые погреба, кладовые, сундуки и лари. Удивительно и странно, но звери будто нарочно ломали всё, до чего могли добраться. Причём самих расхитителей видно не было, что изрядно напрягало. И нервы ещё более подтачивало ощущение пристального наблюдения, от которого невозможно было отмахнуться, ведь оно сопровождалось чувством опасности, легким, но явно говорившим, что расслабляться не стоит.