Это так глупо, что я свой брак до сих пор считала чуть ли не каким-то щитом против Марата. Тем, в чём я его превосходила. Ведь в отличие от него я умудрялась сохранять свою семью даже в тяжелых обстоятельствах. А на самом деле гордиться-то и нечем.
Развожу руками.
- Понимаешь? Апогей всего. Он как ей объясняет то, что не всегда может быть рядом с ней? Мой муж говорит этой наивной влюбленной в него девочке, что должен быть с матерью...
А его мать уже пять лет как умерла.
- То есть это ты та самая мать. Я понял.
Я начинаю смеяться. Скорее истерично, чем по-настоящему.
- Получается и правда, что я для него как мать.
Женой-то видимо быть перестала.
Неожиданно осекаюсь. К глазам опять подступают слёзы, и рядом со мной матерится Марат.
Это всё давит грузом. Я не могу справиться с эмоциями и сама не замечаю, даже не обращаю внимания, когда мужчина обнимает меня. Я просто утыкаюсь в его плечо.
Поддержку от мужчин в своей жизни я не привыкла получать. Даже от отца. Для него я всегда должна быть выше всех, умнее, сильнее. Из-за этого и в детстве и в юности была такой дурной. Ощущала себя недолюбленным ребёнком, потому что у нас в семье не принято было говорить о чувствах. Или хвалить за какие-то достижения. Скорее за каждой новой вершиной, наградой я должна была достичь следующей. Ещё более ценной и труднодостижимой. В подростковом возрасте я воспринимала это достаточно тяжело. Теперь-то я понимаю, что ни отец, ни мать своей требовательностью ничего плохого для меня не хотели. Разве что вырастить целеустремлённого человека, которого не остановят никакие преграды. Они верили в то, что я могу сделать больше и заставляли меня саму в этом убедиться. Но тогда, не получая этого (похвалы, признания успеха, даже простых слов, фразы “Я люблю тебя") дома, я искала этого отношения вне семьи. Или же думала что это необязательно, как было с моим первым парнем. Все девчонки тогда начали ЭТИМ заниматься, и я решила не отставать. Там даже любви как таковой не было. Скорее просто первый опыт, который обоим не понравился. Да мы симпатизировали друг другу, потом я поняла разницу между симпатией и чем-то более серьёзным, но после неудачного и болезненного секса всё сошло на нет. Мне не понравилось потому что было слишком больно. В первый раз. Подружки говорили, что у всех так. Но у него это тоже восторга не вызвало, потому что я зациклилась на этих ощущениях и не подумала о нём. А встречаться дальше с бревном, как он выразился, ему не так уж и интересно.
Почему после этого я ждала другой реакции от Марата спрашивается? Просто он был взрослым. И мне казалось что он-то уж мог разобраться что там нужно было делать, чтобы обоим приятно было. А после того как он заявил (в шутку, как выяснилось) что у нас всё было и выгнал меня я пришла к выводу, что дело действительно было лишь во мне. Почему меня и зациклило потом на Косте. Он не высказывал мне претензий подобного рода. И с ним я чувствовала себя нормальной. Любимой даже такой. С изъяном в котором меня обвинили другие и которого с ним не было. Из-за этого я и держалась за него. Знала, что с другими может быть хуже. Прощала многое. Многое старалась сделать для него или за него. И не заостряла своё внимание на том, что с Костей у меня тоже редко получалось почувствовать себя женщиной. Слабой и беззащитной. Которой есть на кого положиться. Мне не слишком знакомо каково это быть за мужчиной как за каменной спиной. А тут я приткнулась к чужому свитеру. Меня обняли крепкие руки. И это так поразило меня разительным отличием от того, как я чувствовала себя с мужем, что я даже на какую-то долю секунды перестала так убиваться по собственному браку.
- Ну? Успокоилась? Теперь готова ехать к своим родителям? – заметив перемену в моём настроении, поинтересовался Федулов.
Я вывернулась из его рук. Спешно вытерла щеки и повернула к себе зеркало заднего вида. Глядя на свое отражение, мне снова захотелось ругаться.
- Я хуудею, дорогая редакция! Ну, ты что не мог сказать что у меня на лице такое стихийное бедствие?!
Я полезла в свою сумку за салфетками.
Марат лишь усмехнулся.
- Минуту назад мне казалось, что тебя другое гораздо больше волнует. Но раз ты переключилась на свою внешность, то тебе явно легче.
Меня до сих пор это «другое» волнует. Но я не считаю, что мы настолько близки с Федуловым, чтобы позволять ему видеть меня такой. Вот и тру усиленно разводы туши, пока он заводит автомобиль.
Когда спустя несколько минут мы уже едем по дороге, я тихо произношу:
- Спасибо.
Нет. Он конечно не подсказал мне правильное решение или какой-то выход из моей затруднительной ситуации. Но я чувствовала себя благодарной за то, что открыл мне правду о моём прошлом. Это заставило переосмыслить важность присутствия Кости в моей жизни. Его уникальность. И за поддержку я тоже была признательна. В наше время мужчины, способные её оказывать – большая редкость.