- Пойдём. Тебе нужно успокоиться.
Как будто я могу.
Тем не менее, убедившись, что с Наташей все в норме, я иду за ним.
Он отводит меня в гостиную. Мама с которой я уже увиделась до этого и которая и без того чувствует себя безмерно виноватой, хотя никакой её вины в этой ситуации нет, уже увела отца в другую комнату, предусмотрительно подав чай Федулову и, судя по второй чашке, мне.
По её мнению горе должно сближать. Может она и хотела таким образом соединить нас с Федуловым, но мне сейчас очевидно не до этого.
Я сажусь на диван. Мне зябко, хотя в доме тепло. В камине уютно потрескивают дрова, яркий свет от огня розовыми всполохами переходит на стены и пляшет в своём завораживающем танце. Но я не чувствую всего этого. Я не нахожу себе места, словно меня лишили опоры под ногами. Нет какой-то уверенности хоть в чем-либо, и я совершенно раздавлена. Беру в руки чашку с горячим напитком. Руки подрагивают, и часть его выплёскивается на блюдце. Я отставляю чашку обратно. Я в такой момент всё равно ни пить, ни есть не могу. Как мне кусок может лезть в горло, когда моя кроха..?
- Алёна, так нельзя. Хотя бы ради Даши ты должна быть сильной. Нельзя сейчас сдаваться. Возьми себя в руки. Поешь.
Как бы я посмела?
- Марат, ты не понимаешь. Я каждую секунду думаю о том, что с ней. Как она там? И эти отвратительные картинки, которые крутятся перед глазами, когда я думаю об этом… Господи, как вообще можно заботиться о какой-то еде, когда такое творится?!
Он садится рядом со мной и обнимает одной рукой. Прижимает к себе, пытаясь передать своё тепло. А я уже не могу остановиться. Мне нужно хоть кому-то это высказать.
- Я столько раз говорила им, что людям надо доверять. Дома старалась растить их в каком-то вакууме, как будто ничего плохого с ними случиться не может. И вот наблюдаю всю прелесть такого опасного воспитания. А надо было объяснять, что нельзя верить первому встречному! Что некоторые люди могут причинить им вред. Я не знаю, что он ей пообещал, и чего ей не хватало, может и правда представился дедушкой, и она в это поверила, но я как подумаю, сколько педофилов вокруг! Сколько детей воруют всякие умалишённые! И моя Дашка может быть в руках одного из них!
Марат крепче обнимает меня.
- Алёна, не надо так себя накручивать.
- Я боюсь. Я даже представить боюсь, что мы можем не найти её живой или что с ней происходит сейчас. Это же мой ребёнок, Марат! Моя малышка в руках какого-то...!
Мой голос срывается, и он утыкает мою голову в своё плечо.
- Не надо о таком даже говорить! Всё может быть не так, как ты себе представляешь. Лучше думай о том, что с ней может быть всё хорошо. Как ты найдёшь её...
Я очень хочу в это верить.
Верить в лучшее.
Поднимаю голову к нему. Заглядываю в глаза.
- Ты правда так считаешь?
Я знаю, что он не экстрасенс, но мне так нужны сейчас эти заверения и хотя бы капля его убеждения, что с моей девочкой всё в порядке.
- Конечно, - хрипло отвечает мужчина. - Вы с ней обязательно встретитесь. Ты её обнимешь.
- И никогда от себя не отпущу после такого! - с невесёлой усмешкой добавляю я.
- Допустим. Расскажешь ей, как скучала...
Его слова звучат, как сказка. Прекрасная, добрая, детская сказка перед сном. На долю секунды я успокаиваюсь и совсем не ожидаю того, что он склонится к моему лицу и прильнёт к губам.
Я не могу сказать, что меня окатило омерзительными ощущениями. Нет. Было даже приятно. Но, чёрт возьми!
- Марат, ты совсем с ума сошёл! У меня дочь пропала! О чём ты думаешь!?!
Я отшатнулась от него. Он и сам понял, что сделал глупость.
- Я… - он выругался вслух. - Алёна, прости. Просто ты такая... Беззащитная… И мы так редко бываем наедине, а тут ты оказалась так близко… Я хотел тебя успокоить... Только и всего... Я знаю, что время подобрал неподходящее, но я не подумал, наверное, до какой степени тебе сейчас тяжело…
Я даже слушать это всё не хочу!
Резко поднимаюсь, пока он произносит свои жалкие оправдания. Он явно не понимает, что происходит со мной!
- Сейчас так очевидно, что у тебя нет детей, раз в ТАКОЙ момент ты можешь думать о чём-то подобном!
Я рубанула его по больному. Это было видно по тому, как он напустил на себя то холодное выражение, напоминающее каменную маску.
- Да. Ты права. Дело именно в этом!
Только вряд ли это повод жалить его, когда я сама виновата в том, что потеряла свою дочь.
- Прости.
Но я не могу.
Не могу оставаться здесь. И с ним сейчас. Отвечать взаимностью на его попытки наладить со мной более тесные взаимоотношения. Мои мысли далеко. От него и всего этого.