— Что сделано, то сделано, Седрик, — твердо заявила Ниоба и отобрала у него топор, прекрасно понимая, что юноша не станет ей перечить — ведь она взрослая.
Ниоба поставила полено, взмахнула топором — и попала в самый край. Лезвие отскочило и вонзилось в землю рядом с ее правой ногой.
— О, мадам, пожалуйста… — встревоженно сказал Седрик.
— Нет, я могу! — упрямо возразила Ниоба и неуверенно размахнулась снова.
Седрик подскочил к ней:
— Не обижайтесь, мадам, разрешите вам помочь.
— Ты боишься, что я сломаю топор! — обвинила его Ниоба.
— Нет, мадам! Я боюсь, что вы отрубите себе палец, а мне бы совсем не хотелось, чтобы что-нибудь случилось с такой изящной ножкой.
Ниоба расслабилась. Его неуклюжая похвала оказалась эффективной.
— Уж точно! Мне ведь почти удалось, не так ли? Я только изучала деревья, мне никогда не приходилось раскалывать дров…
— Колоть дрова, мадам, — быстро поправил ее Седрик.
Ниоба рассмеялась:
— Конечно. Я говорю совсем не так, как следовало бы!
— О нет, вы говорите просто замечательно, мадам. Вот посмотрите, нужно взяться за рукоять и… — Седрик подошел к ней сзади и положил свои ладони сверху ее рук; они оказались мозолистыми и сильными, слишком большими для его тела.
«Интересно, — подумала она, — у мальчиков, как у щенков, слишком большие лапы. Если так, то Седрик должен вырасти в настоящего великана».
— Почему у тебя такие грубые руки, ведь твоя семья занимается наукой? — не подумав, выпалила Ниоба.
Седрик сразу отдернул руки.
— Ну, знаете, это из-за драк, — смущенно ответил он.
Драки. Понятно, мальчишка всегда остается мальчишкой.
— Здесь у нас вряд ли возникнет подходящий повод, — мягко заметила она.
— Да, конечно, да, — пробормотал он, шаркнув ногой.
— Ты показывал мне, как следует рубить дрова, — напомнила Ниоба, пожалев юношу.
Седрик поправил положение ее рук, показал, куда следует смотреть, и проделал вместе с ней все необходимые движения. Ниоба почувствовала немалую силу его рук и тела, когда он прикоснулся к ней; это ее удивило — ведь Седрик еще так молод.
На этот раз лезвие топора попало точно по центру полена, и оно раскололось на две равные части, которые даже не отлетели в сторону, поскольку удар не был слишком сильным.
Ниоба взялась за следующее полено самостоятельно, следуя указаниям Седрика. Ее удар пришелся почти в самый центр. В некотором роде она одержала победу. Скорее всего помогла координация, которая у нее появилась благодаря работе на ткацком станке; ей почти всегда удавалось поместить предмет туда, куда она хотела — если не приходилось иметь дело с чем-то слишком тяжелым.
Однако топор застрял в дереве. Ниоба попыталась вытащить его, но у нее ничего не вышло.
— Ничего страшного, нужно просто перевернуть его и ударить противоположной стороной, мадам, — посоветовал Седрик.
Она так и сделала, с трудом приподняв тяжелое полено, которое в конце концов раскололось на две половинки.
— Ой, получилось! — довольная, воскликнула Ниоба.
— Конечно, мадам, — согласился Седрик. — У вас талент.
— Не талент, а… — Тут Ниоба сообразила, что не хочет исправлять его речь; хорошей жене не следует так себя вести. — Вовсе нет! Я настоящая недотепа. Но это было так здорово!
Ниоба еще несколько минут рубила дрова и вскоре смогла скинуть жакет.
— Если бы я знала, как это приятно, — задыхаясь, проговорила она, — я бы давно научилась.
— Должен сказать, что вы отлично выглядите, когда это делаете, — заметил Седрик.
— Вот уж нет! — запротестовала довольная Ниоба.
— Да, я говорю правду. Вы очень красивая женщина.
— А ты хорошенький мальчик. Знаешь, я устала; пошли завтракать.
— Нет, я правда так думаю, мадам. Вы самая красивая женщина из всех, кого мне приходилось видеть, особенно когда вы так двигаетесь.
Ниоба посмотрела на себя. Она вся раскраснелась, немного задыхалась, а ночная рубашка прилипла к груди. Ее представления о женской красоте не слишком соответствовали такому виду, но все равно ей было приятно.
— А я считаю тебя настоящим красавчиком, Седрик. Молодой Адонис. Когда ты немного вырастешь, все девушки будут в тебя влюбляться. — Она замолчала, сообразив, что сказала глупость.
«Все девушки будут в тебя влюбляться». Он ведь уже женат — на ней. Ниоба почувствовала, как густо краснеет.
Седрик ничего не ответил. Он наклонился, взял большую охапку дров и понес ее в дом. Но Ниоба догадалась, что он смутился не меньше, чем она. Для совсем еще молодого и неискушенного человека ситуация, в которой они оказались, была такой же тяжелой, как и для нее.
— Седрик, я…
Но что тут скажешь? Лучше уж промолчать.
В доме она объяснила ему про плиту.
— Конечно, мадам, — охотно согласился он. — Мы пользуемся печкой зимой.
Оказалось, что Седрик прекрасно умеет с ней управляться — он позаботился о том, чтобы пепел не забил вентиляционных отверстий, передвинул дымовую заслонку в трубе» а потом аккуратно засунул в топку бумагу и дрова.
— Холодную печку нужно растапливать понемногу, чтобы она не треснула.
Уже довольно скоро печь нагрелась, и Ниоба начала делать блины.
— Вы умеете готовить, мадам! — воскликнул Седрик, уплетая свою порцию. Как и всякий юноша его возраста, он отличался отменным аппетитом.
— Я женщина, — сухо ответила Ниоба.
— Да, конечно! — радостно согласился Седрик.
Ниоба решила сменить тему разговора.
— Насколько я поняла, ты не хотел… жениться?
— О, мадам, я еще не готов! — кивнул он. — Я ничего не знаю о женщинах. И мечтал закончить школу, чтобы стать… ну, кем-нибудь. Но что я мог сделать, когда семья приняла решение.
— Понимаю, — согласилась Ниоба. — Наверное, для тебя не секрет, что я возражала — мы даже не были знакомы, Седрик, мне просто сообщили твое имя и возраст и что ты из хорошей семьи. Тут нет ничего личного…
— Да, у нас хорошая семья. Как и ваша — именно поэтому… вы знаете. — Он пожал плечами. — Просто я не совсем готов.
Ниоба поняла, что ей нравится этот честный, скромный мальчик. Тут у нее возникла идея.
— Послушай, Седрик, почему бы тебе не вернуться в школу? Мы можем себе это позволить, и если ты действительно хочешь получить образование…
Его лицо прояснилось.
— Вы и в самом деле так считаете, Мадам? Вы разрешите мне?
— Я буду всячески тебя поддерживать.
— Но вы останетесь здесь в одиночестве, мадам, и…
— Со мной все будет в порядке. Насколько мне известно, в здешних лесах нет драконов. — Ниоба улыбнулась.
Седрик молчал; казалось, он несколько ошеломлен. Ниоба знала, какое впечатление производит на мужчин.
Потом он нахмурился.
— Однако здесь есть волшебство, — мрачно заметил Седрик. — Деревья могут творить заклинания…
— Только не против тех, кто их понимает, — возразила Ниоба. — Я изучала волшебство лесов, расположенных на болотистых землях. Деревья и растения хотят только одного — чтобы им дали спокойно существовать. Но когда ты приходишь к ним с топором…
Юноша с удивлением посмотрел на Ниобу:
— Надо же, мне такое даже в голову не приходило! Если бы я был дерево, мне бы никак не понравилось! — Он немного помолчал. — Скажите, я знаю… я неправильно говорю. Мадам, вы не могли бы…
— Если бы я была деревом, мне бы тоже не понравилось, — осторожно произнесла Ниоба. — Нужно исключить двойное отрицание.
— В каком месте?
— Сослагательное наклонение используется тогда, когда ты хочешь высказать предположение. Я не дерево и никогда не смогу им быть, однако я пытаюсь поставить себя на его место, поэтому говорю: «Если бы я была деревом».
— Конечно, так оно и есть! Теперь, когда вы объяснили, мадам, все встало на свои места.
— Седрик, ты действительно не должен называть меня «мадам», — мягко сказала Ниоба.