- С мальчишками проще, - продолжает Клинт. – Всё-таки легче понять, чего они добиваются. Но у девочек в этом возрасте вообще крыша едет. Гормоны, перестройка организма и абсолютный пиздец.
- Круто, - сглатывает Баки, молясь про себя, чтобы слова лучника не оказались правдой. – А что делать-то?
- Ну, я свою дочурку утихомиривал строгостью, - пожимает плечами Бартон. – Никогда её не наказывал, а когда она начала вытворять несусветную хрень, от которой вешались все в доме, сажал под домашний арест. Ссоры, конечно, неминуемы, но сын тебе хотя бы внука в пятнадцать не принесет. А дочь может, - у Баки холодеет внутри, когда он рисует себе эту картину. – Но с твоей строгость не прокатит.
- Почему это?
- Потому что она росла в обществе людей, упрямство которых – залог мира на планете, - констатирует Соколиный Глаз и, прикрыв глаза, откидывается в кресле. – Кстати, я бы на твоем месте включил телефон. Тебя три дня не было дома. Думаю, настало время сюрпризов.
***
К счастью Барнса, Клинт ошибается, и непринятых вызовов из школы, от Летти, из полиции и пожарной службы нет. Есть только одна смс-ка от Паркера, в которой сообщается, что с Вайолет всё хорошо и беспокоиться не о чем. Поэтому, когда Зимний тихо заходит в квартиру, он не думает о словах лучника. Дома тихо, слышны только голоса из гостиной, а в прихожей стоит еще одна пара балеток. Джеймс помнит, что бирюзовая пара обуви принадлежит Джоанне, и поэтому совсем расслабляется. Однако когда он, Стив и Наташа заходят в гостиную, спокойствие рассыпается как карточный домик.
- Твой отец убьет сначала тебя, а потом меня. Затем воскресит и снова убьет, - негромко ворчит Джо, помогая подруге обрабатывать большую сине-фиолетовую гематому на скуле. У самой Вандервол разбитая губа и царапина на подбородке. – Я бы могла сама справиться.
- Ага, и тогда я бы навещала тебя в больнице, - охая от боли, язвит Летти. – С двух до четырех по будням.
- А так мы похожи на двух зомби, - Джо капает перекисью на бровь подруги, тут же прикладывая вату. – Шрам останется.
- Это я как-нибудь переживу… - взгляд Летти падает в дверной проём, и она замирает. – Привет, па. Дядя Стив, Наташа, - взрослые выглядят не лучше, чем девочки. – Вы рано.
Джеймс с неприкрытой досадой смотрит на подростков, а потом произносит:
- Через пятнадцать минут на кухне.
***
- Я слушаю, - Стив с Наташей ретировались, когда поняли, что начинается «судебный процесс», оставив семью Барнсов разбираться самим. Джо забрала мама. – Рассказывай.
Вайолет хмурится, скрещивая руки на груди. У нее синяки по всему телу, а ее еще и «пытают» за обеденным столом. И допрашивают ее так, как будто она регулярно с кем-нибудь дерется, отбирает деньги и завтраки и состоит на учёте в полиции.
- Я не слышу, - Баки барабанит железными пальцами по столу, пытаясь быть чуть строже, чем обычно.
- Да ничего не произошло, - раздраженно выдыхает девочка, резко выпрямляясь на стуле. – Подрались, с кем не бывает? Что в этом такого-то?
- Летти, ты же девочка, - выдыхает Барнс.
Эта фраза становится катализатором. Глаза Вайолет расширяются, губы сжимаются в тонкую полоску, а на щеках появляется гневный румянец.
- И, что дальше?! Ты сначала учишь меня самообороне, а потом устраиваешь казнь за то, что я защитила себя и Джо! Определись, пап, кем ты хочешь меня видеть!
Летти вскакивает из-за стола, пулей вылетая из кухни и забегая в свою комнату. В душе девочки огромный ком спутанных чувств. Там и досада, и обида, и несчастная любовь к Джеку, и куча всего непонятного, от чего хочется реветь в голос. Именно это Вайолет и делает, падая на кровать и утыкаясь лицом в подушку. Такое ощущение, что никто в этом мире не способен ее понять, даже она сама. И от этого еще хуже. Еще и живот, который болит второй день такой болью, что смерть уже выглядит отличным вариантом. Медсестра в школе на эти жалобы лишь улыбнулась, протянув глупую разноцветную брошюру, которые сотнями валялись у нее на столе, на которой было написано: «Когда твой цветок распускается». Описание взросления у девочек было описано там так сложно, что пришлось идти к маме Джоанны, которая работала врачом. Вот она всё объяснила нормально, дала советы, помогла. Да только вот живот от этого болеть не перестал, проблемы не решились, а желание плакать стало еще больше…
Летти лежит не шевелясь уже несколько часов. Ей безумно грустно, одиноко и стыдно. Последнее время она только и делает, что срывается на отца. Он, конечно, тоже не сахар, но Вайолет прекрасно знает, что неправа. Поэтому она тихо встает с кровати и идет в комнату Баки, прекрасно ориентируясь в темной квартире.
Джеймс не спит, читая очередную книгу, но абсолютно не улавливая суть. Он переживает, нервничает из-за ссоры с дочерью, бесится, что ничего не может сделать. Это просто такой период, убеждает себя мужчина, это пройдёт. И, только когда дочь тихо кладет свою подушку на его кровать, ложась рядом, Барнс выдыхает. Летти целует его в гладко выбритую щеку, кладет голову ему на плечо и произносит:
- Пап, прости меня?
- И ты меня прости, - Джеймс чмокает Вайолет в макушку. – Твои гормоны говорят за тебя, я читал.
- Пап! Давай не будем обсуждать мои гормоны, - Летти краснеет, желая закрыть эту тему.
- Ты должна понять, что твой организм взрослеет…
- Пап…
- … Ты превращаешься в женщину…
- Пап.
- … Совсем скоро твое тело изменится…
- Пап!!!
Летти ощутимо щипает отца, заставляя его замолчать. А потом они смеются. Громко, заливисто и искренне.
Моя маленькая взрослая девочка.
========== Глава седьмая, в которой необдуманные действия порождают последствия. ==========
- Джо, ты уверена, что нам стоит туда идти? – Вайолет с сомнением осматривает короткие шорты, которые ей протягивает подруга. - Я не очень хочу врать папе.
- Боже, Летт, ты можешь хоть на секунду перестать думать «а что если»? – Джоанна закатывает глаза, а потом начинает красить губы прозрачным блеском. – Никто не узнает, что мы там были. Твой отец в полной уверенности, что мы у меня готовимся к контрольной, а моя мама считает, что мы у тебя.
- Не знаю, - Барнс все еще сомневается, но послушно натягивает шорты на стройные ноги. – Нас сто процентов пригласили? Будет неловко, если мы придем туда без приглашения.
- Эван лично подходил ко мне и звал нас, - Вандервол переводит взгляд на подругу и делает нарочно страдающее выражение на лице. – Господи, Летт! Кому ты душу продала за такие ноги?
Летти смеется, осматривая себя и подругу в зеркало. Им по четырнадцать лет, но с макияжем, довольно открытой одеждой и каблуками, которые нацепила Джо, они выглядят на все шестнадцать. Так что на вечеринку их пустят. Другое дело, что Вайолет совершенно не представляет, что делают на подобных мероприятиях. Эван сказал, что алкоголя не будет, так как его старший брат отказался спонсировать «подростковый алкоголизм». Значит, в принципе, вечеринка обещает быть довольно скучной, хотя как может быть первая в жизни вечеринка скучной?..
***
Перед тем, как зайти в дом к Эвану, Вайолет отправляет отцу смс-ку, в которой желает ему спокойной ночи. После его ответа у Летти внутри с новой силой вскипает неприятное чувство обмана. Зачем она врет? Он бы, конечно, ее не отпустил, но был бы прав. Ведь так? И куда они в четырнадцать рвутся? Какие-то вечеринки, гулянки, развлечения…
- Джо! Вайолет! – Эван на год старше девочек, но ведет себя до сих пор, как ребенок. – Рад вас видеть. Заходите.
Дом не очень большой, но довольно уютный, подмечает Вайолет. Под ногами стелется бежевый мягкий ковер, на стенах много семейных снимков, и Летти уныло вспоминает о папе, который очень не любит фотографироваться. Встряхнув головой, девочка прогоняет опять проснувшуюся совесть и идет за хозяином вечеринки в просторную гостиную. Громко звучит музыка, народу так много, что Эван тут же пропадает в пестрой толпе. Еще несколько секунд Летти пытается отыскать его среди людей, но это бесполезно. Джо явно чувствует себя в своей тарелке, пританцовывает, растягивая накрашенные губы в широкой восторженной улыбке. Эван появляется так же внезапно, как и исчез, вручая девочкам по банке с пивом. Летти перекладывает холодную емкость из одной руки в другую, стараясь не выдавать своего волнения, и спрашивает: