Он взял свой путеводитель с терпеливым интересом.
— Давайте посмотрим. Так…похоже было еще одно землетрясение. Вот… 29 июня 1926, ровно через год. Одна жертва. Было еще одно, 4 ноября 1927, но оно обошлось без жертв.
Хотите посмотреть это, в 1926?
— Конечно.
Мы вернулись к той же машине, повторив процесс просмотра микрофильма. Снова, полет через календарь, время мелькает перед глазами. Когда мы приблизились к концу катушки, я уменьшила скорость, пробираясь день за днем, просматривая каждую колонку. Диц облокотился на мое плечо, следя, чтобы я ничего не пропустила. Я теряла надежду.
Я думала, что это была хорошая теория, черт, это была моя единственная теория. Если ничего не выйдет, то нам не повезло.
Я читала о бейсболисте Бэбе Руте. Я читала о какой-то женщине, чье замужество было аннулировано после шести лет, когда она обнаружила, что ее прежний супруг еще жив.
Я читала об отважной самозащите Эйми Макферсон, которая была похищена…
— Вот оно, — сказал Диц. Он показал пальцем на экран.
Я радостно вскрикнула и засмеялась. Шесть посетителей библиотеки повернулись и посмотрели на меня. Я застенчиво прикрыла рот рукой и уставилась на экран.
Это было как подарок, такое неожиданное удовольствие — строчки на странице.
Статья была короткая и стиль слегка старомодный, но факты были ясны, и все подходило.
Развалившаяся труба унесла жизнь местной жительницы.
Эмили Бронфен, бухгалтер, 29 лет, работавшая в компании Брукфилд, Макклинток и Гаскелл, встретила смерть вчера днем, когда кирпичи посыпались с трубы ее семейного дома, на Самнер стрит, 1107, во время землетрясения, в 15.20. Тело перенесено в похоронную контору братьев Донован, и оно будет кремировано сегодня в 16 часов.
Ассошиэйтед Пресс сообщает, что толчок, который хлопал дверями в Пасадене и раскачивал электрические гирлянды в Санта-Монике, так же ощущался в Лос-Анджелесе, когда обитатели офисных зданий наблюдали, как их вращающиеся стулья отплясывали на полу веселый шимми.
Сообщают о двух отдельных толчках, длившихся от четырех до пяти секунд каждый.
Санта-Моника сообщает о втором толчке вскоре после 19 часов прошлым вечером.
Л.Л. Поуп, строительный инспектор Санта-Терезы, объехал город вчера днем и заявил, что не обнаружил никаких повреждений в зданиях, построенных по новым строительным правилам.
Я обернулась и посмотрела на Дица. Мы переглянулись, и наши губы встретились. Я подняла руку, сомкнув кулак в его волосах. Его рука оказалась у меня под футболкой, и он провел пальцами по моей груди.
— Распечатай это, — сказал он хрипло.
— О боже, — выдохнула я.
За столом, библиотекарь сдвинул свои очки и смотрел на нас поверх оправы.
Краснея, я поправила футболку и нажала на кнопку. Мы вернули микрофильм, взяли счет за фотокопию и покинули зал периодики, больше не обращаясь к двум библиотекарям, которые, казалось, были заняты очень увлекательным разговором.
— Бронфен. Мне это нравится. Похоже на Бронте. Родители, наверное, любили викторианскую литературу.
— Возможно, — ответил Диц. — Не знаю, что это доказывает.
На первом этаже мы обратились к городским справочникам. В издании за 1926 год по адресу, указанному в газете, значилась Мод Бронфен, вдова.
— Черт, — сказала я. — Я надеялась, что мы найдем Энн.
— Мод, наверное, была их матерью. Что теперь?
— Давай заглянем в архив. Он как раз через дорогу. Может быть, найдем свидетельство о рождении Айрин.
Мы заплатили за фотокопию, вышли из библиотеки и направились к зданию суда через улицу. Диц держал меня за локоть, он с одинаковым вниманием обозревал подъезжающие машины, всех пешеходов и все возможные стратегические точки, на случай, если Марк Мессинджер выбрал именно это место, чтобы меня пристрелить.
— Итак, какой теорией мы будем руководствоваться? — спросила я.
Он чуть-чуть подумал.
— Ну, если бы я подделывал документ таким способом, то постарался бы свести изменения к минимуму. Меньше шансов разоблачения.
— Ты думаешь, что имя Айрин настоящее?
— Наверное. Думаю, что имя врача, дата и время рождения подлинные. Так же как и дата выдачи и имя регистратора.
— Почему Агнес изменила свой возраст? Это кажется странным.
— Кто знает? Может быть, она была старше парня и не хотела, чтобы это было зафиксировано в официальном документе. Если уж вы исправляете реальность, можно заодно исключить все, что мешает.
Окружной архив расположен в пристройке к зданию суда, в северо-западном углу.
Мы сократили путь ко входу через квадратный газон и вошли через пятиметровую стеклянную дверь. В помещении с блестящим красным плиточным полом слева находилась стойка, посередине стояли столы и стулья для тех, кому нужно было заполнять формы. Справа, на стене, были витрины с образцами иностранной валюты.
Перед нами у стойки стояла пара, очевидно, получающая свидетельство о браке. Будущий муж был одним из тех тощих парней, с узким задом и татуировками вдоль обеих рук. Невеста была вдвое его крупнее и настолько беременна, что у нее уже начинались схватки.
Она вцепилась в стойку, с покрытым потом лицом и тяжело дыша, пока служащая торопливо заполняла бумаги.
— Вы уверены, что все в порядке? Может быть, достать вам кресло на колесиках?
Служащей было за шестьдесят, и она, кажется, не особенно переживала за клиентку. В ее голове, наверное, танцевали видения судебных исков. Кроме того, у нее могло и не быть диплома акушерки. Интересно, есть ли у Дица опыт родовспоможения?
Невеста, на пике схватки, помотала головой.
— Все… в…порядке…
У нее в волосах была гардения. Я пыталась представить объявление о свадьбе в газетах.
«Невеста, в атласном наряде для будущей мамы, в сопровождении своей акушерки…»
— Судья Хоппер ждет нас наверху, — сказал муж. От него пахло бриолином и сигаретами, а джинсы были подвязаны на талии веревкой.
Служащая протянула свидетельство.
— Давайте, я попрошу Джун позвонить судье, чтобы он спустился сюда.
Другая служащая, с округлившимися глазами, схватила телефонную трубку и быстро позвонила, пока невеста потащилась, запинаясь, в сторону двери. Казалась, она напевает себе под нос: «О..о..о…»
Жених, кажется, не очень волновался. Он просто приспособился к ее походке, глядя на ее шаркающие ноги.
— Ты неправильно дышишь, — сказал он сердито.
Служащая повернулась к нам.
— Что я могу для вас сделать, друзья?
Диц до сих пор с беспокойством наблюдал за удаляющейся парой.
Я достала копию свидетельства о рождении.
— Не могли бы вы нам помочь? Мы подозреваем, что это свидетельство было подделано, и хотели бы поискать оригинал в Сакраменто. Может быть, вы могли бы сделать это? Здесь есть номера файлов.
Служащая держала бумагу на расстоянии вытянутой руки, ее палец двигался по строчкам.
— Ну, вот ваша первая проблема. Вы видите здесь номер округа? Он неправильный. Здесь написано Браули, но номер округа Империал должен начинаться с тринадцати. Пятьдесят девять-пятьдесят, это номер округа Санта-Тереза.
— Правда? Это замечательно. Значит, у вас здесь должна быть копия?
— Конечно. Эти маленькие цифры с краю — номер книги, а это — номер страницы. Минутку, сейчас я попрошу кого-нибудь принести микрофильм. Машины вон там. Присядьте, и кто-нибудь к вам подойдет.
Мы подождали минут пять, и вторая служащая, Джун, появилась с пленкой, которую она заправила в машину. Когда мы нашли нужную страницу, не составило труда найти имя Айрин. Диц был прав. Дата и время рождения и фамилия врача были одними и теми же на обоих документах. Имя Айрин, возраст обоих родителей и род занятий матери тоже были одинаковы. Все остальное было изменено.
Ее отца звали Патрик Бронфен, его занятие — торговец автомобилями. Имя ее матери было Шейла, девичья фамилия — Фарфелл.