— Откуда взялся этот телохранитель? Он меня достал. Пару раз я чуть до тебя не добрался, а он помешал.
Я не отводила глаз от дороги.
— Он хорошо делает свою работу.
Он взглянул на меня.
— Ты с ним трахаешься?
— Это не твое дело.
— Да ладно…
— Я с ним знакома только четыре дня! — сказала я с праведным негодованием.
— Ну и что?
— То, что я не прыгаю в кровать к мужикам так быстро.
— Ты должна была, пока была возможность. Теперь он покойник. Я предлагаю тебе сделку. Ты, или он. Нет, лучше, Рошель или он. Выбирай. Если не выберешь, я убью всех троих.
— Тебе заплатили только за одну меня.
— Правда, но скажу тебе, деньги не значат так много. Когда ты делаешь то, что любишь, ты делаешь это бесплатно, правильно?
Он наклонился к проигрывателю.
— Хочешь, включу музыку? У меня есть джаз, классика, рок-группы. Кроме тяжелого металла и рэгги. Ненавижу это дерьмо. Хочешь Синатру?
— Нет, спасибо.
Я увидела съезд к университету и аэропорту и свернула направо. Дорога пошла вверх и влево, пересекая шоссе, которое теперь оказалось внизу. До аэропорта оставалось минуты две, и что мне было делать? Часы на панели управления показывали всего 8.02.
Еще немного, и показался поворот на Рокпит роуд. Я повернула. Мне было известно, что океан близко, но я чувствовала только запах тухлых яиц от болота, которое окружало дорогу.
Поднимался туман, густой белый сугроб на фоне чернеющего неба.
Университет стоял на утесе, как город, окруженный стеной, огни и желтые башни.
Я никогда не ходила в университет. У меня была рабоче-крестьянская родословная, как и у этого парня, как ни крути. Как у Дица.
Я ехала по Рокпит, пока слева не появились ангары и здания Нептун Эйр.
— Здесь, — сказал он.
Я притормозила и свернула. Мессинджер наклонился вперед, глядя через ветровое стекло, забрызганное каплями тумана.
На стоянке было несколько машин, но машины, взятой напрокат Рошель, не было видно.
Мессинджер велел мне припарковаться под укрытием металлического ангара.
Под перевернутой V крыши, освещенное единственной лампочкой, висело объявление: Инструктаж для пилотов, ремонтная мастерская, полеты 24 часа. По периметру шла ограда из металлической сетки, с колючей проволокой сверху. Голубые огоньки слабо светили у пустой взлетной полосы.
Мы вышли из машины. Было холодно, ветер раздувал мои волосы во все стороны.
Когда мы шли через стоянку, Мессинджер взял меня за локоть, жест, настолько похожий на Дица, что у меня воздух застрял в горле.
Офисы Нептун Эйр были закрыты, внутри было темно, только одна слабая лампочка светила через стекло. Мы обошли здание. Сзади располагалась широкая деревянная площадка. Там стоял стол для пикников и две скамьи, для тех, кто ждал своих полетов. Я заметила трех служащих Нептуна, ужинавших там и наблюдавших за садящимися самолетами. Они пили колу из банок, купленных в автомате. Справа выстроились несколько маленьких частных самолетов. За ними, вдали, виднелся аэропорт Санта-Терезы, верхняя часть его башни, выглядывающая из-за ряда складских помещений. По одной из взлетных полос медленно двигался Юнайтед 737, готовясь к взлету.
Мы уселись по разные стороны стола для пикников.
— Блин, холодно, — сказал он.
Я услышала голоса позади себя и обернулась. Двое рабочих, наверное, заправщики, закрыли дверь в ангар и двинулись в сторону стоянки. Мессинджер встал, глядя им вслед. Достал пистолет и навел на них, делая ртом звуки…пуф, пуф. Сдул воображаемый дым с дула и усмехнулся.
— Они даже не знают, как им повезло.
— Думаю, что нет.
Он опять уселся.
Его волосы высохли и завились колечками, ветер игриво раздувал их. Его глаза блестели в свете лампочки. Он смотрел на меня с интересом.
— Твой папа когда-нибудь приводил тебя сюда, смотреть на самолеты?
— Он умер, когда мне было пять.
— Меня мой тоже не приводил. Засранец. Неудивительно, что я вырос таким плохим.
— Что, он даже не приходил смотреть, как ты играешь в футбол?
— Он мало чего делал, кроме того, что пил, шлялся по бабам и убивал людей. Вот откуда я получил свой талант. От него.
Мой страх отступил, и вместо него я начала ощущать раздражение. Одно дело- умереть, и совсем другое, когда тебя заставляют сидеть на холодном ветру и вести светские разговоры с такой поганой задницей, как Мессинджер. Раньше я думала, что лучше вести себя хорошо. А теперь размышляла — зачем?
В данный момент он уставился на мое лицо, а я уставилась на него, просто чтобы посмотреть, что будет.
Он покивал.
— Твой фонарь под глазом выглядит лучше.
Я провела пальцами вокруг глаза. Все время забываю, как я должна выглядеть для постороннего наблюдателя. В последний раз, анализируя свои многочисленные травмы, я отметила, что синяки значительно поменяли свой оттенок. Лимонно-желтый перешел в ярко-зеленый, со сливовой каемочкой.
— Ты почти поймал меня в тот раз.
Он отмахнулся от комплимента.
— Это была разминка. Ничего серьезного.
— Что Эрик об этом подумал?
— Это его не беспокоило. Посмотри на мультфильмы. Дети видят насилие все время, и это не считается. Люди на самом деле не умирают, это все спецэффекты.
— Не думаю, что он будет так чувствовать, если ты убьешь его мать.
— Нет, если я застрелю ее, когда..
Я заметила, что его взгляд переместился.
На летное поле приземлился крошечный самолет, со звуком, который издает «фольксваген», нуждающийся в замене приводного ремня. Он исчез за каким-то зданием, потом появился снова, двигаясь в нашу сторону. Мессинджер поднялся на ноги.
— Спорю, это он. Пошли. И держи рот закрытым, пока я тебя не прикончил.
Самолет достиг цементной площадки у ангара, и пилот сделал миниатюрный разворот, так что самолет оказался повернут в сторону взлетной полосы. Он выключил мотор и огни.
Мессинджер схватил меня сзади за шею и быстро потащил к самолету. Я представила, как пилот снимает свой шлем, пишет в бортовом журнале, отстегивает ремень. Если это брат Рошель, он узнает Мессинджера сразу, как увидит.
Страх поднимался вдоль моего позвоночника, как дым. Я пыталась задержаться, сопротивляться, но пальцы Мессинджера впились в мою шею с мучительной болью. Мы почти бежали, плечом к плечу, пока не достигли хвоста самолета. Прямо перед нами открылась дверь кабины и вышел пилот. Мы были меньше, чем в двух метрах.
Мессинджер сказал:
— Эй, Рой?
Я предупреждающе вскрикнула.
Пилот с удивлением оглянулся.
Фью!
Рой упал на колени. Повалился лицом вниз. Его нос разлетелся от пули, которая отколола кусок черепа на выходе. Я кричала от ужаса, отпрянув в сторону. В воздухе запахло порохом. Я оперлась рукой о самолет. Мессинджер тащил мертвеца за руки в тень от ангара.
Я оттолкнулась от самолета и бросилась бежать изо всех сил. Я бежала к стоянке, надеясь добраться до дороги.
— Эй!
Я слышала, как Мессинджер бежит за мной, тяжело топая. Я не оглядывалась. Он бежал быстрее, и он догонял. Я почувствовала толчок, который послал меня на землю. Я попробовала перекатиться, но действовала недостаточно быстро, чтобы спастись. Я была на земле, и он был сверху, взвинченный и разъяренный. Он перевернул меня на спину. Я пыталась защититься руками от ударов, которые он мне наносил.
Что-то отвлекло его внимание, его лицо дернулось. Машина ехала со стороны болота. Он поднял меня на ноги и потащил под прикрытие здания. Он прислонился к стене, мое тело притиснуто к нему, почти у него подмышкой. Одной рукой он закрывал мне рот, и дуло пистолета снова было у моего виска. Я почти задыхалась, мы оба тяжело дышали.
Машина заехала на стоянку. Я слышала, как хлопнули дверцы, одна за другой, потом послышались голоса. Сначала я увидела Рошель, услышала стук ее каблучков, увидела бледные щеки и светлые волосы поверх поднятого воротника ее плаща. Эрик шел рядом с ней, лицо повернуто в ее сторону. Они держались за руки. Диц шел позади, близко к ним, вглядываясь в окружающую темноту. Увидев самолет, он заколебался. Я почти видела его озабоченную гримасу. Он протянул руку, чтобы остановить Рошель, и Эрик остановился.