Рэй повернул голову к нам, его губы чуть приоткрылись, чтобы задать вопрос, но внезапно Стеф кинулся ко мне с Бьянкой.
— Ах ты, тварь! — Заорал он.
— Стефан!
— Стой!
Бьянка, словно зверек, ловко вырвалась и отскочила в сторону, я рефлекторно прикрыла собой девочку. Но вместо Бьянки Стеф вцепился мне в горло и замахнулся силковым фонарем, готовый пробить им мне голову. Я успела только зажмуриться, но Рэй моментально подскочил и со всего размаха впечатал свой кулачище в живот Клаусснера. Рука разжалась, и я в ужасе шарахнулась к лестнице от них.
— Ты чего? — Прокряхтел Клаусснер, приходя в себя. — Это же бездушные твари! Сучье отродье! Адова шлюха!
И снова удар от мужа; впервые я слышала, как Рэй не стеснялся в выражениях. Клаусснер не стал разбираться, и обрушился на Рэйнольда. Любимый ловко увернулся от удара в челюсть, и началась потасовка, где Стеф выкрикивал, чтоб Рэй открыл глаза, а тот в ответ, что перед ним я и если тот хоть дотронется пальцем до меня, он оторвет этот палец. Курт, оставив девушек, кинулся к ним, пытаясь преградить Стефану путь ко мне. Теперь силы были неравны. Вся сцена напоминала драку в зале суда, только Стефана словно подменили — он больше никого не узнавал. Варя попыталась вмешаться, но Ева ее удержала и среди выкриков, пытаясь сохранить свойственное ей спокойствие, произнесла:
— Нет! Не уходи! Я… я ничего не вижу. Кажется, ослепла.
А Варя, охнув, тоже начала слеповато водить рукой.
Да что происходит? Все сошли с ума?
Мой дар, словно невидимая ширма, глухо отражал болезненные удары мужчин. Бред! Надо что-то делать! Я тут же стала оглядываться. В этой кутерьме, где каждый внезапно сошел с ума, я потеряла из виду Бьянку. Девочки не было… Тоже исчезла? Или это всё иллюзия? В голове снова прозвучал незнакомый мужской голос: «Иллюзия! Неужели не понятно: вас стравливают!»
Стеф с диким вскриком вывернулся из-под руки Курта и попытался схватить меня за плечо. Я отпрыгнула, и он тяжело и болезненно свалился на пол. Рэй почти упал вместе с ним, но ловко вывернулся. Курт единственный, кто был в выгодном положении, но Стефан был изворотливей: схватив того за лодыжку, дернул и уронил Курта прямо на Рэя. Клаусснеру понадобилась доля секунды вскочить на ноги и найти меня. Черные глаза смотрели, не узнавая.
«Беги!» — Скомандовал голос.
И я рванула по лестнице, по единственному пути отступления. Клаусснер кинулся за мной. Я, перепрыгивая через ступеньки, добежала до площадки на второй этаж, но меня настигла слабость. Она будто резким ударом шарахнула по голове: все поплыло и закружилось перед глазами, тело одеревенело. Я, словно во сне, протянула руку и вцепилась в перила, ощущая хоть какую-то опору. Перед глазами заплясали черные точки. Кровь прилила к лицу.
— Ich werde dich töten, Kreatur… — Прорычал, словно издалека Стефан, хотя стоял уже ко мне вплотную и подносил к горлу откуда-то взявшийся у него маленький нож.
От неконтролируемой слабости все происходящее казалось кошмаром. Меня знобило, я еле держалась за перила, чувствуя, что еще чуть-чуть и просто отдамся этим пляшущим мушкам перед глазами и ватным звукам в ушах. И это будет быстрее перерезанного горла.
— Стой! — Услышала я рык Оденкирка, а следом что-то вспыхнуло, нож оказался выбит, блеснул в воздухе и исчез где-то внизу со звяканьем и вскриком Вари. Рэй, как волна, одним движением сбил Стефана и попытался связать его силком. Я чувствовала, как воздействие Стефана на меня прекращается, но я была настолько вымотана, что никак не могла прийти в себя, будто мой организм согласился быть больным и слабым. Драка продолжилась в паре шагов. Рэй пытался оттеснить Клаусснера от меня, даже если ему придется спустить того со ступеней. Внезапно заклинание отлетело от мужчин и попало в перилу, за которую я держалась мертвой хваткой. Лестница издала странный надломленный хруст, опора вместе со мной резко ушла вперед и я рухнула прямо на головы слепых Евы и Вари. Я услышала единый вскрик и, прежде чем проломить себе и им череп, успела зажмуриться.
Но вместо пола, я рухнула животом на что-то мягкое с жестким каркасом. Перила болезненно вошла в живот. Грохот со звоном стекла заполнил уши: что-то рушилось и разбивалось вокруг. Рука, принявшая весь удар, онемела и отдалась дикой болью — подо мной все еще были перила. Я заорала, не выдержав. Мой дикий крик глухо разнесся в тишине. И я разрыдалась.