— Откуда вы…?
— Я столько лет провел с Реджиной Хелмак, деточка!
Аделина моментально покраснела и смущенно опустила глаза. Я тихо засмеялся. Дети! Как легко вас понять! Как красивы ваши чувства! Вся ваша наивная влюбленность, преданность, чистое восхищение! Дай Бог тебе, чтобы он оправдал твои надежды, милая Адель.
— Сегодня будет ваша любимая тушеная говядина с медом.
Стефан утробно замычал, предвкушая блюдо. Но сначала общее собрание в зале.
Войдя в нее, мы очутились в толпе из знакомых лиц и золота, которое просто было по всюду — в шарах, в новых зеркальных вставках дверей, в гирляндах, свечах и платьях женщин. Наши имена будто эхо пронеслись на разные лады. Здесь были все: мои ученики, ученики моих друзей, наши дети. Нас было много! От этой толпы я пришел в невероятный восторг — каждый здесь был моей частицей. Как я был продолжением Реджины и Артура, все эти люди были продолжением нас.
По распоряжению Варвары стены в зале украшали многочисленные грамоты и бумаги из Сената, где были наши имена. Мы были история Инициированного мира, ее гордость.
Здороваясь и обнимаясь, я, наконец-то, дошел до Кевина, Варвары и Реджины. Крепкое объятие с Ганном — знаменитым колдуном и Древним, и с почти смертной Варварой, которая зачем-то сделала стрижку и покрасилась в черный цвет.
— Реджина, ты хорошеешь! — Я наклонился к инвалидному креслу и взял тонкую сухую кисть, чтобы поцеловать.
— Нахал! Врешь, как мыслишь! Научился! — Рассмеялась она, позвякивая длиннющими бриллиантовыми серьгами. — Я рада видеть тебя, дорогой. Надеюсь, не в последний раз.
— Что за мысли? — Нахмурился я.
Внутри связало все узлом, но я не дал ходу чувствам, чтобы Хелмак не прочитала меня.
— Стефан, я только что отругала Оскара за манеры! Ты зачем создал свою копию? Где в твоих детях Ева?
— А я всегда говорил, что Еву подменили в роддоме.
Мы рассмеялись.
Мы были счастливы.
Мы снова были вместе.
— Рэйнольд, ты знаешь, что Бьянка, замуж вышла? — Она указала пальцем куда-то за мою спину.
Я обернулся и почти сразу же столкнулся с улыбающейся Бьянкой Штадлер. Губы девушки были накрашены алым, глаза лучились от счастья. Она сразу же цепко обняла меня.
— Бьянка!
— Здравствуйте, Рэйнольд!
— Поздравляю с замужеством! Надеюсь, это Мартин?
— А кто же еще?
Ох, уж этот Мартин! Пусть ему икается весь вечер! Как же он меня достал! Словно черт из табакерки появился в жизни Бьянки, когда ей было, кажется, шестнадцать. Шестнадцать? Да! Именно… Этот парень был несносно любознателен. Поэтому Реджина впервые сразу же кинулась подписывать с ним договор о не разглашении, едва он переступил порог Саббата. А затем и вовсе похитил девчонку из замка, угнав мой байк. Вот это я никогда ему не прощу!
Мне всунули в руки бокал для разгона аппетита, постоянно что-то спрашивали, а я что-то отвечал. Братья Витовы в разговоре, как всегда, ушли в разбор оружия, Эли Барановска рассказала жуткую историю, как еле ушла от контрабандистов в Марокко. Хе Джу порадовала тем, что разработала свой дар до нового уровня, затем перекинулся парой словечек с Аттерсрудом, убедившись, что тот по уши влюблен в Аделину, щелканул по носу Нильса Клаусснера, который, кажется, пытался, закадрить мою дочь, а Милене сделал замечание, чтобы не заигрывала с ним — мала еще, иначе пойдет до дома пешком из Саббата.
Пока мы, словно в вальсе, двигались по кругу, спрашивая у друг друга о жизни, обнимаясь и пожимая руки, явились опоздавшие Валльде — Нина и Ной с их трехлетним сыном.
Я вспомнил, как с ума сходил Ной, узнав, что Нина беременна первенцем. Он запрятал ее куда-то на какой-то остров, подальше от людей и Инициированных, доводил врачей, вытаскивал меня, чтобы даром регенерации залечивал то, чего не было ни у матери, ни у ребенка. Мелани тогда была единственной, кто могла успокоить его и меня. Она проявляла ангельское терпение, талант психолога и дипломата, часами могла разговаривать с Ноем, не срываясь на крик, а затем возвращалась домой, я брал из холодильник пиво, и мы молча запирались в спальне, чтобы, не думая, посмотреть очередной фильм. Дети знали, что раз спальня закрыта, значит туда не соваться, даже если начнется светопреставление.
Галдящей блестящей оравой, подтрунивая друг над другом, мы пошли в столовую. Мой желудок заурчал от вида изысканных блюд. Да! Саббат никогда не скупился на еду. Реджина всегда требовала лучшее и качественное. В Новый год стол был расширен и удлинен, и просто ломился от кушаний. Уверен, на этом столе насчитается пяток блюд от знаменитых поваров с Мишленовскими звездами, которые трудились наравне с Саббатской кухаркой. И все же я скучал по мясным пирогам Марка и Сьюзи Болтон, а также смузи, которые любила делать для меня ушедшая на покой миссис Лонг.