— До свидания, Пол. Останетесь на обед? Говорят, сегодня на обед кролик с овощами.
— Благодарю, Рэйнольд. Но как-нибудь в следующий раз.
Его отказ был спасением. Наверное, он знал об этом. Потому что видеть его в обычном кругу друзей, означало постоянно возвращаться к произошедшему разговору и тем больным вопросам, которые хотелось быстрее забыть. Мы попрощались крепким рукопожатием. И Видман ушел
до очередного звонка Мелани, с которой продолжал свои сеансы.
Видманн исчез, а я остался один в этом полумраке с запахом ветоши и сигаретного дыма. На обед идти было бессмысленно — все уже заканчивали есть. Да и аппетита не было.
Я снова закурил и подошел к узкому окну, выходящий на ров вокруг Саббата. Вокруг заросло кустарником, и плющ обвил окна первых этажей восточной стены, что солнце в комнаты сюда теперь не попадало совсем. Сквозь эти ветки вдалеке проглядывалась щетинка леса, уже тронутая желтой смертью под названием осень. Скоро все станет желто-охристым и опадет гнить на землю в ожидании снега.
Взять Мел на охоту… Мысль безумна. Но и соблазнительна. Мы действительно с ней все время были врознь, пытаясь найти дорожки, которые приведут друг к другу. Общее дело? Учеба.
Но все это ощущалось не единым. Мне нравилось контролировать Мел: знать где она и что делает. Иногда ловил себя на мысли, что за день мы могли перекинуться лишь парой фразой, хотя постоянно были вместе. Порой, пока Мел читала параграф, я уходил мыслями в прошлое, в воспоминания, будто старик. Мне хотелось действовать, получать свою дозу адреналина, поэтому всю энергию вкладывал в обучение Мелани. Однажды Стефан заметил, что я мало даю ей практики и много уделяю внимания защитной стороне, вместо атаковых действий и выслеживания. Зачем? Мелани хоть и получила Знак Солнца, не означало, что я выпущу исполнять долг Инквизитора.
И вот мне предложили отпустить Мел на охоту! Ту, которую постоянно проверяла меня на прочность?
Мне всегда нравилось ощущение слежки, быть одним сплошным инстинктом, уклоняться от опасности и показывать свою силу и хитрость. Я приручил свой дар, полагался на плечо друга, привык к брюзжанию Клаусснера, терпеливому молчанию Ахмеда, едкому сарказму навсегда ушедшего от нас Варлака. А теперь мне предложили попробовать свои силы в новых условиях. Я без своего дара, вместо товарища хрупкое плечо жены и, наверное, будет постоянный страх за нее. Как раньше — все равно не будет…
Не это ли мне сегодня пытался сказать Пол?
Охота испытает не только меня, но и Мел. А также покажет, насколько мы способны быть вместе в общем деле. А вдруг не получится? Вдруг это будет невыносимо? Стефан же берет на вылазки Еву очень редко, в виде исключения, потому что они постоянно ссорятся, не желая уступать друг другу. Вдруг мы не сможем договориться с Мелани? Или я постоянно буду зациклен на ней, что не смогу выслеживать? Или Мел будет постоянно делать ошибку за ошибкой по своей неопытности и не знанию, и охота превратится в проверку моих нервов? Уверен, что, скорее всего, так и будет. Вспомнить, хотя бы ее на стрельбище! Меня в дрожь берет, как она неуверенно держит пистолет. Все время кажется, что одно неловкое движение - и она себе прострелит что-нибудь.
И наши дары уже не те. Надо отдать должное, Мел лучше справлялась с моим даром, чем я с ее.
Столько всяких «но» всплывало при одной только мысли об охоте, и в то же время, я понимал, что сидение в замке и на озере утомляло. Раньше не проходило и месяца, чтобы я не выходил на охоту. Сейчас я с лета ждал Мелани от Пола, отстраивая дом на озере, потом два месяца обучал Мелани в Саббате. За все время была всего одна вылазка со Стефаном, притом нелегальная, но зато, как глоток свежего воздуха.
А после этого стало тошно вдвойне. Когда узнал о приступе паники у Мел, почувствовал себя загнанным в угол. И где-то на задворках сознания, будто далекий маяк, подающий изредка сигналы, пробивалась одна единственная мысль: неужели это начало конца моей любви к Мелли? Я ее желал, искал, терял, рисковал всем, возвращал и возвращался с того света, даже убил ее вместе с собой, и вот, когда настал покой, когда она просыпалась и засыпала рядом, оказывается сейчас я не мог пожертвовать желанием быть охотником ради нее. Ведь это мелочь по сравнению с тем, на какие потери я шел. Что это, Оденкирк? Малодушие? Эгоизм? Или я терял любовь к своей девочке? На мгновение я прислушался к ощущениям от этой мысли.