— Хорошо. Ты выиграл!
— Но знаешь, видеть, как ты рвешь перед переростком Гарри Поттером свою блузку, оголяя плечо и дразня мое воображение своим бюстгальтером, было нечто! Даже я обалдел!
— Тебе понравилось? — Я пододвигаю к себе эклер и начинаю вынимать зубочистки. Я внезапно ощущаю страшный прилив голода, и этот истерзанный эклер — единственная еда на столе. Мне плевать, съем и такой.
— Конечно, понравилось! А можешь повторить это в нашей спальне наедине со мной?
— Непременно! — Я заигрывающе слизываю крем с одной из зубочисток. Стефан замерает в кресле, не отвлекаясь, следя за каждым моим движением. Кажется, он забыл, что хотел сказать. По расширенному зрачку я понимаю, что муж готов хоть сейчас схватить меня в охапку и рвануть в ближайший отель.
— Ты опоздал?
— Куда?
— На собрание?
— Какое?
Я прекращаю облизывать зубочистку. Кажется, он потерял реальность из-за своих эротических фантазий.
— На собрание Инквизиции. Ты был приглашен, как один из лучших охотников.
— Ах, да!
Стеф мотнул головой одновременно со звякнувшим колокольчиком над входом, когда кто-то вошел в кафе. Получилось забавно, что я хихикнула. Но любимый ничего не замечает.
— Почти опоздал! Там было нудно. Если честно, даже хорошо, что ты меня вырвала оттуда…
— Почти?
— Хорошо! Опоздал!
— А ты знаешь, что сегодняшнее мое дело перекликается с твоим?
— Да ладно?
Я увидела неподдельный интерес Стефана. Он придвигается ко мне поближе, а в глазах горит любопытство.
— Давай так, ты рассказываешь мне, а я — тебе.
— Договорились. Короче, где-то месяц назад исчез Архивариус в Америке, ровно через неделю исчезает Архивариус и Инквизитор в Осло, еще через две недели исчезают одним за другим еще парочка Инквизиторов. Все они из разных стран, друг друга не знают. Но! — Стеф театрально поднимает палец, после чего мухортится, глядя с какой я жадностью начинаю поедать эклер. — Слушай, давай я еще тебе куплю эклеров вместо этого? Ты меня пугаешь с самого утра! Падаешь в обморок, затем раздеваешься перед старым Архивариусом, сейчас это — поедаешь помятый и исколотый эклер. Мисс Валльде, где ваши манеры?
— Они давно позабыты, как я связалась с мальчишкой Стефаном Клаусснером. Ты продолжай рассказывать!
— Короче, все эти пропажи объединяет одно. Точнее, две детали! Первое — все они работали на Начале, второе — после каждого исчезновения находится одержимый Смертный.
— Твои мысли?
Стеф пожимает плечами.
— В самих школах тихо и спокойно. Может, кто-то мстит? А сейчас пытается улизнуть по-тихому. А тебя зачем вызывали?
— Все одержимые, прежде чем были уничтожены, говорили одну и ту же фразу, которая очень напугала Архивариусов.
— Дай угадаю: «Костюмы выходят из моды!» Или нет! «Не ешь сладкое на ночь!»
— Не смешно. — Обрываю его глупое веселье.
Стеф со вздохом снова откидывается к стене и принимает расслабленную позу.
— Говорили все одну фразу, которая что-то значит. Но ты сам знаешь, бесы никогда не говорят напрямую. А тут почти прямое цитирование Библии. «В пустыне демоны испытывали Иисуса. Не хотите ли на прогулку?» Или что-то вроде того. Последняя одержимая, меня называла Пифией и тоже звала.
— Ты согласилась?
— Меня мама учила поздно ночью не гулять с плохой компанией.
— Обожаю твою маму! — Он поднял в воздух чашечку с кофе и сделал маленький глоток за здоровье моей мамы. – Ну? Твоя задача была посоревноваться, кто лучше видит будущее?
— Почти! Я должна была опросить ее и потом сделать расшифровку предсказаний.
— Получилось.
— Не-а! Сам же слышал. Маартен, или как ты его называешь, Гарри Поттер-переросток, говорит, что я даже не начинала разговор. Хотя у меня версия другая.
— Да, я помню жуткий синяк на твоем плече.
— Я считаю, для Сената угрозы нет. Но то, что говорил мне демон, больше всего относилось к нам. Я даже видение поймала, когда она меня коснулась.
Меня передергивает от воспоминаний. Будто снова чувствую тот холод и стальную хватку женщины, что синяк под рукавом заныл, будто на него нажали.
— Там был ты, там был Ной, а еще Мелани с Рэем. И страшные образы: какие-то карлики, пентаграммы… А еще она сказала: «Передай Третьему, что если спасет душу, не спасет свою честь. А если спасет честь, не спасет душу». Интересно, что это? Кто имелся ввиду?
— Третий… Третий… -Забормотал Стеф, задумчиво уставившись в окно, за которым шел дождь.
— Я не знаю, кто это. Но на данный момент я буду прорабатывать всех, кого я видела в видении.
— А я, наверное, буду сидеть в Саббате. Не хочу участвовать в расследовании. Я охотник, а не детектив.
Я тоже уставилась, как и он в окно. Из-за нехватки Архивариусов многие дела теперь расследовались Инквизицией. Раньше Стефану выдавали бумагу с именем преступника или его данными, и он пускался на охоту. Теперь Инквизиция замещала поисковиков. Они будто полицейские, вели расследование, а затем сами же ловили по горячим следам. Кто-то с новым положением дел приобрел преимущества — я постоянно слышала, что многие средние и никудышные охотники пошли на повышение и получали приглашение на работу в Сенате, а такие, как Стефан, Курт, Ахмед, теряли — им реже выдавались бумаги на поимку. Только, если это был трудноуловимый преступник или непонятная бытовая магия из разряда несанкционированного гипноза или злоупотреблением магией на Смертных.
Любимый страдал. Он рвался на охоту, в очередную авантюру, от этого сходил с ума в Саббате от безделья, пропадая постоянно в спортзале. А еще, я знала, что его счет в банке таял — оплата проживания в Саббате, оплата психбольницы своей матери, но больше всего ударило по кошельку наше летнее пребывание у моих родителей, где они нас протаскали по разным светским раутам, ужинам, встречам, где куда ни плюнь был либо магнат, либо банкир, либо представитель шведской монархии. Стефан, привыкший к майкам, кроссовкам и по-братски общаться, выжимал из себя по максимуму откуда-то взявшиеся манеры, галантность и сдержанность. А затем, будучи с ним наедине, я каждый вечер выслушивала злобные высказывания, ругань и насмешки в сторону тех, с кем мы познакомились. После поездки к родителям, я обязана была восстановить упавший дух Стефана и мы рванули в свадебное путешествие Куба-Гаити-Ямайка. На всё было спущено немало денег. Одни вечерние наряды на ужинах в Швеции вылетали в круглую сумму. Сейчас мы не испытывали потребности в деньгах. Я-то точно с моим даром предсказывания! А вот Стефан сильно беспокоился. Он не хотел брать у меня деньги, не хотел использовать мой дар. Мой мужчина считал, что только он обязан обеспечивать нашу семью, а все мои деньги — «это на твои крема и помады». Я давно сдалась на эту тему. Лишь выжидала, когда у Стефана пойдут на лад его дела. Спорить с ним было бесполезно.
— Ты взял билеты в театры? — Я вспоминаю об нашем уговоре.
— А ты взяла на футбол?
— Нет.
— Тогда пошли покупать? Только, Ева, умоляю, не бери билеты на балет. Я не могу смотреть на мужчин в колготках!
— Это не колготки. Это трико!
— Не важно! Возьмешь на балет, я потащу тебя на бокс вместо футбола.
Я тяжело вздыхаю. Компромисс — это первое дело в отношениях. Видно, не светит мне увидеть новую постановку Большого театра по Фицджеральду. Значит, всё-таки «Гамлет» в Лондоне.