— У тебя волосы мокрые! — Фыркает Мелли, как только я начинаю целовать ее шею и яремную впадину с выпирающими тонкими косточками.
Я слышу только свое громкое дыхание и яростный пульс, отдающийся в барабанных перепонках. Мир становится пульсирующим и влажным. Мои пальцы гладят ее бедра и ягодицы. Мел раздвигает ноги, готовая принять меня. Чтобы придвинуть девушку, как можно ближе в своих объятиях, я хватаюсь за ее бок, ощущая острые косточки ребер.
— Ай!
Я дергаюсь из-за ее резкого и громкого вскрика. Мел застывает с гримасой боли, сложившись пополам подо мной. Я недоуменно смотрю на скорчившуюся жену.
— Я сделал тебе больно? Я же ничего не сделал!
Она замирает на вдохе, и до меня доходит.
Резко, почти насильно, задираю на ней сорочку до груди и охаю: с левой стороны по рельефу ребер разлился огромный багровый синяк, который в сумраке кажется черным пятном на белой фарфоровой коже.
— Прости, забыла тебе сказать…
— Забыла сказать? Ничего себе! Что это, Мел? Откуда он?
Я в ужасе начинаю осторожно рассматривать, прощупывая каждую острую косточку. Мел дергается почти при каждом прикосновении. Если не перелом, то трещина обязательно в одном из ребер.
— На вдохе больно?
— Нет. Только наклоняться и трогать его… Рэй! Хватит тыкать пальцем! Больно!
— Мел! Откуда он?
Я требую объяснений. Этот синяк не похож на те, которые она получает из-за своей невнимательности. Какой же силы удар был?
Мел кусает губы и смотрит нерешительным взглядом. Чем больше она молчит, тем мне страшнее.
— Обещай мне, что не будешь ни на кого злиться?
Этот вопрос зарождает панику:
— Так это кто-то тебе сделал?
Перед глазами проносится череда воспоминаний — одно хуже другого: как ее сбивает машина, как она лежит бездыханная в коридоре, как она кричит от боли, зовя меня, как она горит от моей руки…
— Кто этот мерзавец? — Сиплю я сдавленным голосом, в ужасе осознавая, что не знаю — хочу ли я слышать имя или нет, потому что найду и сверну ему шею.
— Рэй… — Я вижу испуг в ее голубых глазах.
Что это? Ее кто-то запугал? Или что-то было ужасное?
Я пытаюсь с ней начать говорить, как с маленьким ребенком, взяв ее лицо в свои руки, а у самого голос сипит, а по спине — мурашки.
— Не бойся… Я не дам тебя в обиду. Скажи мне: кто это сделал? Поверь, он не причинит тебе больше ничего плохого!
— Я не боюсь его, Рэй! Я боюсь тебя…
— Меня?
Я снова удивленно на нее смотрю, пытаясь понять, чем я ее напугал, но она тут же поясняет дрожащим голосом:
— Просто у тебя такой вид, что ты готовый убить любого, чье имя прозвучит…
А разве не так? Я действительно готов убить любого за нее. Почему она против? Я сглатываю ком в горле и решаю задать вопрос издалека, не давя на нее.
— Я обещал перед Богом, что буду беречь тебя, защищать, быть верным до конца жизни, пока…
— Это Стефан. — Она обрывает меня на полуслове. Ее голос звучит устало и немного грустно.
Я громко выдыхаю, будто меня только что ударили, и отсаживаюсь от нее. Перед глазами встает другой синяк: разбитая скула и губа — пощечина от Клаусснера, когда они повздорили в подсобке.
— Что ты сказала?
В голове не укладывается. Ведь Стефан же принял Мел, полюбил, как сестру!
— Успокойся! Рэй, милый. Ты слишком сильно придаешь значению этому синяку.
Она кладет свою руку мне на плечо и начинает нежно гладить, виновато оправдываясь и испуганно смотря на мою яремную впадину. Я замечаю, что Мел дрожит. По ее плечам рассыпались легкими волнами волосы. Бледная кожа, огромные блестящие глаза. Она безумно красивая и невероятно хрупкая.
— Просто я сама виновата… Ты знаешь, ведь мы должны были заниматься в спортзале. Мы бегали, прыгали, били по груше, короче, занятия шли по полной. А потом… я попросила показать пару приемов из самообороны…
Я молчу. Пытаюсь переварить сказанное. Они что? Подрались? Огромный шкафообразный Стефан против маленькой козявки Мелани…
— И ты его разозлила, что он тебе дал по ребрам?
— Нет! Я просто не надела защиту! Я попросила его показать прием без нее. И он согласился. Мы переусердствовали.
Я еле сдерживаюсь, чтобы грязно не выругаться всеми словами, которые знаю с детства.
Они оба с ума сошли? Ведь могло быть хуже! Пренебречь техникой безопасности! Где был их мозги? Ладно, Мел, привыкшая, что на ней всё заживает, как на кошке. Но Стефан! Он обещал мне беречь ее! Он же запросто мог сломать ей руку, ногу, нос, чуть сильнее — и внутреннее кровотечение! Я разозлен на них обоих, на их детскую наивность и халатность.