Я тоже хорош, повелся на обещание Стефана. Не знал, что он тот еще дурень?
Громко выдохнув, отворачиваюсь от нее. Лохмачу себе волосы, ощущая как Мел смотрит на меня, прожигая взглядом мой затылок. Затем встаю и выключаю ночник. Ложусь в постель, отвернувшись от жены.
— Рэй?
— Спокойной ночи…
— Прости меня. Я не подумала…
— Утром поговорим! Притом с тобой и Стефом. Надеюсь, завтра увидеть его на завтраке полуживым от твоих ударов…
Она замолкает. Я чувствую в тишине, как она прислушивается ко мне и моему дыханию. Мне же, кажется, что еще чуть-чуть и кровать загорится вместе со мной. Но через некоторое время доносится тихое:
— Это же просто синяк. Зачем так реагировать?
И я взрываюсь. Вся злость, что накопилась во мне, выливается в исповедь. Моя магия выходит из-под контроля — в комнате резко загораются все осветительные приборы, будильник начинает мерзко пищать, на моем телефоне загорается дисплей, плеер Мел начинает орать на прикроватной тумбочке, что всё слышно через наушники, на кухне включается микроволновка.
— Зачем? А как мне реагировать? Как? Скажи мне, Мел! Спокойно смотреть, как ты себе причиняешь боль? Я не могу так! Потому что люблю тебя! Я постоянно вижу тебя покалеченной! То ты оказываешься под руинами дома, то тебя сбивает машина, то тебя ломает демон, то Савов избивает, то останавливается сердце! А еще, я тебя убил! Я! Вот этой рукой, Мел! Помнишь? Ты помнишь, как я подносил факел? Я видел, как ты умерла! Я жил без тебя кучу времени в психушке и разговаривал с твоим призраком. Свихнулся ли я? Да, свихнулся! Я помешался из-за тебя и на тебе! Поэтому каждый твой синяк я рассматриваю, как свой! Даже больше!
— Рэй, ты куда?
— Ночевать в Саббат!
Пока говорил, я вылетел из кровати и начал натягивать джинсы, брошенные мной на кресло. Там же обнаружилась рубашка. Этого будет достаточно!
— Прости, но я не могу лежать возле тебя и слышать твое кряхтенье от боли! Синяк твой залечивать не буду! Считай, это мое наказание тебе. Или себе. Пока не решил…
— Рэй, пожалуйста!
Мел тоже выскакивает из кровати, но от резкого движения она ойкает, а ее черты лица искажаются от боли. Господи! Да это просто пытка какая-то! Я замираю, готовый кинуться кней на помощь. Но Мел быстро приходит в себя. Она приближается ко мне и берет за руку. Я смотрю на нее, как на произведение искусства: распущенные волосы, большие глаза, пухлые чувственные губы. И еще эта проклятая, слишком короткая, сорочка, как назло, подчеркивает ее наготу. Мел умоляюще начинает шептать, терзая меня еще больше:
— Не уходи… Рэй… Пожалуйста, не уходи…
Но я дошел до точки кипения. Хватит! Сегодня я должен быть жестоким, а не она. Целую любимую не в губы, а в лоб, ощутив запах волос и гладкость кожи.
— Нет, Мелли. Я хочу, чтобы ты поняла: если ты неуважительно и небрежно относишься к себе, то, в первую очередь, ты так же относишься и к моим чувствам.
— Нет, Рэй! Останься…
— Спокойной ночи, милая. Обезболивающее найдешь в аптечке.
Молча обуваюсь, под ее умоляющим взглядом, и ухожу. Оставляю в эту жуткую ночь ее одну и себя.
— Были бы вы чуть счастливее, я подумала бы, что вы всю ночь зажигали на дискотеке. Но, судя по вашим злым и несчастным лицам, вы всю ночь таскали мешки.
Это была первая реплика Реджины за завтраком. За столом с синяками под глазами был не только я, но и Мелани, Кевин с Варварой, Ева, Курт и Стефан. И все, не прекращая, зевали. И если Курт явно был с похмелья, а не выспавшиеся Кевин с Варварой — уже обычное зрелище, то насчет остальных я не знал, что думать.
Всю ночь я не спал. Злость и мысли — адский коктейль, обеспечивший мне бессонницу. Сначала я хотел, чтобы Мелани меня позвала обратно, потом желал, чтобы она сама пришла, потом и вовсе загнал себя в тупик. Виски кончились, сигареты были выкурены, сам же душевно измотан.
Я смотрю на жену, которая молча ест яичницу и старательно избегает моего взгляда. Я на взводе? Не то слово! Невыносимо видеть, как Мел старательно изображает, что с ней все в порядке, и это лишь подогревает мою злость на нее. Хотя я знаю, сегодня ей больнее, чем вчера: отек уже спал, приток крови к гематоме стал меньше, от этого и чувствительность больше — я сдерживаю себя, чтобы не предложить воздействие даром.
Ну, давай, Мел, заговори со мной! Только начни, и я сразу же кинусь залечивать твой синяк!
— Видно мешки были с черными кошками, которые постоянно перебегали им дорогу… — Артур, как и Реджина, пытается шутить, вызывая лишь скупые, вымученные улыбки на лицах.
— Надеюсь, это никак не отразится на ваших сегодняшних планах. — Недовольно замечает Реджина, делая глоток горького кофе. Мы ее явно сегодня раздражаем. Наверное, не у одного меня каша в голове. Мел внезапно ерзает на стуле, смотрит на меня, затем поворачивается к Варваре и просит передать ей кетчуп, хотя она с легкостью могла попросить меня. Цепкий взгляд Варвары сразу же обращается то ко мне, то к ней. Я напускаю на себя безразличие, отметив, что не только она заметила жест Мелани. Твою мать!