Как только ее маленькая фигурка исчезает за поворотом, я поворачиваюсь к Еве:
— Я знаю, что ты злишься на меня, но, если ты ждешь, что я извинюсь за то, что выдал Стефана, то не оправдаю надежд.
— Честно, я уже не знаю, на кого я злюсь больше!
Ева отпускает меня. На руке начинает саднить место, куда она впивала свои коготки. Миссис Клаусснер отступает на шаг и удрученно трет лоб.
— Просто, Стеф тоже виноват не меньше. Он обещал мне, что его не накажут, а я поверила ему. Как я же наивная!
Ева выглядит очень расстроенной. Весь ее боевой пыл и стать куда-то деваются. Она выглядит чересчур несчастной, что сердце сжимается от жалости при виде ее. Она сейчас такая беззащитная, женственная и не похожая на саму себя. Мне тут же хочется ее подбодрить:
— Эй! Ты так говоришь, будто его могут отправить в Карцер. Максимум Реджина заставит латать крышу, чистить камины или перестроить весь Саббат! Всего-то!
Ева улыбается мне, но улыбка выходит грустной.
— Нет, Рэй. Его снова отправят на Начало. Дело в том, что до его глупости с Мел, он… он подрался в Сенате.
— Что?
Я не верю своим ушам. Вообще-то, поступок в духе Стефана. Но в Сенате, а, самое главное, он ничего не рассказал никому! Это было не типично для него!
Видно мой пораженный вид говорит сам за себя.
— Да! Стефан подрался в Сенате. Просто там был Джо! А ты знаешь, как он раздражает Стефана. Как говорят свидетели, началась перепалка и Стеф просто не совладал с собой.
Я еле сдерживаюсь, чтобы не гоготнуть. О всепоглощающей любви Стефана к Еве известно всем, в том числе и о всепоглощающей ненависти к Джо Сандерсу — первому парню Евы.
— Был выговор ему, и позвонили Светочу, чтобы она приняла меры. Я думала, все обойдется! Ведь был шанс в будущем! Видения говорили, что если Стеф будет себя тихо вести, то Реджина сжалится. Я даже спрашивала у Стефа: есть ли какие-то провинности за ним? Он сказал, что нет, что будет ниже травы, тише воды.
Волна вины захлестывает меня.
— Прости. Я не знал об этом.
Тяжелое молчанье повисает между нами. Глядя на грустную Еву, чувствую неимоверный стыд. Лучше бы молчал, тогда Стефа бы не отослали.
— Но, как он вообще с ним встретился? Ведь Джо, кажется, был в какой-то школе на краю света?
— Как? Он стал Архивариусом!
— Твою мать!
Я от шока не сдерживаю чувств. Какое глупое стечение обстоятельств! Ведь надо было ему подраться с Архивариусом в Сенате! Внезапно вспоминается момент, когда Ева разорвала со Стефаном отношения и исчезла из Саббата. Стеф тогда метался, как тигр в клетке. Мы только и делали, что охотились, как безумные, а по ночам нажирались в стельку: я из-за смерти сестры и ненависти к Савову, а Стефан из-за страха, что Ева вернулась к Джо. До их разрыва Стеф недолюбливал Джо, но во время ссоры в пылу скандала Ева зачем-то сказала, что первый в ее жизни поцелуй должен был принадлежать Клаусснеру, что она всеми силами меняла будущее назло ему. Это был самый глупый поступок Евы Валльде! После этого Стеф просто возненавидел Джо и панически боялся, что Ева опять может сломать будущее и уйти к сопернику. И постоянно задавался вопрос: сколько же еще его моментов она променяла на Джо?
Поэтому я мог понять Стефа и его чувства к Джо. Теперь мог…
— Мои извинения.
— Да, ладно… Это уже свершилось. Так что последний шанс утерян, я так и не смогу сходить со Стефом на футбол. Рэй?
— Что? — Я встречаюсь со взглядом Евы. Она уже не расстроена, а напряжена. Скрестив руки, она смотрит обеспокоенным взглядом. — А что у вас происходит с Мел? Прости, что лезу не в свои дела, просто…
— Что просто?
— Если и дальше будете продолжать в том же духе, ни к чему хорошему это не приведет, поверь моему опыту.
Я тяжело вздыхаю. Первая мысль, хочется отшутиться или уйти от темы. Но внутри все сжимается, будто пружина и заставляет молчать. Раньше я не был столь сентиментален и многословен. Это была прерогатива Клаусснера каяться и искать утешение в общении с другом. Я медленно превращаюсь в него…
— Мел… Она себя ведет порой так… беспечно! Так наплевательски к себе! Мне кажется, что она не понимает, насколько важна мне! Я боюсь потерять ее. Я столько раз видел ее…
Слово «поломанной» комом застревает в горле. Воспоминания так ярки и ощутимы, что нет сил продолжать говорить.
Справившись с эмоциями, я с надеждой смотрю на Еву:
— Ты понимаешь меня?
Клаусснер-Валльде все так же обеспокоенно смотрит на меня.
— Знаешь, Рэй, я обычно такое не делаю, потому что это нарушает многие правила. Одно из которых, что будущее можно изменить. Я могу тебе доказать, что ты и Мел еще долго будете вместе. Но согласись, одно дело слышать, а другое увидеть своими глазами. Хочешь, я покажу тебе?