Виртуоз! Как же мастерски проделано воздействие, не то, что я с охранником в парке, которого, как мне рассказали, поймали где-то на трассе, бредущим неизвестно куда и не понимающим, кто он и куда идет.
После ухода сестры в комнате повисает долгая требовательная тишина. Мы слышим пиликанье телефона из коридора, шарканье и кашель пациента, женский крик: «Генри, подожди!».
Молчим. Я глупо пялюсь на свои босые ноги. Стефан снова подходит и встает напротив. Я смотрю на его найковские кроссовки, вспоминая, как он любит их, как гордится дорогой обувью, купленной на деньги от сестры. Точнее на деньги от работы с сестрой. Грязные делишки! Мафия, наркодилеры, торговцы оружием, сутенеры и наемники — вот список их работодателей, которым они с сестрой служат курьерами. Обычно Стеф «прикрывает» Лауру своим даром, чтобы никто не успел выстрелить или напасть на них во время передачи товара. Оплачивается дорого. Но все деньги достаются Лауре. Стефану лишь шмотье и на карманные расходы.
Хмыкаю на свои мысли: он обещал уйти от Лауры, неужели сможет? Неужели переборет себя и свою любовь к вещам? А та? Неужели Лаура отпустит?
Нет. Не верю!
— Ева?
Стеф не выдерживает молчания. Я поднимаю взгляд и встречаюсь с потемневшими от боли и отчаяния глазами.
— Что она сказала тебе? — Вопрос задан тихо и спокойно. Но все это напускное, потому что я вижу его напряжение в теле.
— Кто?
— Лаура.
— Ничего оскорбительного.
— Но ты даже не можешь передать ее слова?
— Это личное!
Вот еще! Буду я ему передавать всё то, что сказала его сестрица! Это останется только между мной, разочарованной во мне моей матерью и Лаурой.
Хотя…
Стоп! Внезапно догадка проносится, как комета в моем воспаленной помутневшем разуме. Откуда Лаура могла знать про мою мать? Неужели ей Стефан всё рассказал? Неужели он мог так низко сплетничать обо мне? Это невозможно же! Ведь он клялся, что любит, что дорожит мной! Как мог? Откуда?
— Это ты ей все рассказал, да?
— Про что?
— Про мои проблемы с родителями?
Я вижу глухое непонимание, а затем внезапно начинает бормотать на немецком о бреде и всеобщем помешательстве и нервно лохматить свои волосы. Жду ответа, не свожу глаз, но вместо ответа слышу странный вопрос:
— Дай угадаю, когда ты говорила с Лаурой, у тебя складывалось ощущение, что она всё знает про тебя, что она читает твои мысли?
Я молчу, но уже испуганно слушаю его. Каждое слово возвращает меня в тот вечер.
— А потом она произнесла самое нужное, самое важное и больное, и ты поняла, что вот она — истина. Лаура права! И если она это понимает, значит всё так и есть! И ты в ответ на ее откровения решилась на поступок. Так сказать, прекратить этот адский круг! Обычно в этот момент, стреляют в любимого, предают близкого человека, выкладывают всю подноготную о своих родных, а кто-то прыгает с моста, напившись. Так?
Я молчу. Сердце бьется громко и часто, оглушая меня. Дыхание сбивается и в горле опять начинает неприятно першить.
— Так было, Ева?
Опускаю взгляд на свои пальцы, с удивлением отмечая, что крепко вцепилась в матрас. Не могу смотреть на Стефана. Стыдно. И я озвучиваю то, что он пытается сказать мне:
— Ты хочешь сказать, что она воздействовала на меня?
— А разве непонятно?
— Нет. Не понятно! Обычно человек осознает после воздействия, что он подвергся влиянию колдуна. Я этого не чувствую!
— Ева, не всегда это происходит. — Внезапно грустно он улыбается мне. Улыбка у него выходит мученическая и уставшая. — Иногда люди не сразу осознают, что были под воздействием. Если бы я не вытащил тебя из воды, то вряд ли поняла.
Странно. Чувствую себя виноватой. Теперь Стефан отводит от меня глаза, пряча взгляд.
— Если ты думаешь, Лаура специально стравила нас, тогда почему ты не слышал мой зов?
Он устало жмет плечами.
— Не знаю. Может, заклинание какое-нибудь? Моя сестра намного опытней в магии, чем ее ровесники. Попробуй, обратись ко мне на зове.
Я мысленно называю его по имени, посылая ведьмин зов по комнате. Но он молчит. Все-также, замерев, ждет. Я не выдерживаю:
— Ну? Слышал?
— Нет. Только прочувствовал зов. Давай, я теперь попробую.
Он смотрит в упор своим тяжелым взглядом темно-карих глаз из-под своих густых широких бровей. Я чувствую, как в мои сторону проходит энергетический гул зова, но в крови — ничего. Я отрицательно мотаю головой.
— Что это? Почему?
Стефан снова озадаченно лохматит свои волосы. Я внезапно вспоминаю сколько раз запускала свои пальцы в эту пышную темную шевелюру. Играться с волосами Стефана, как лохматить гриву льва: тебе только что поддался своенравный зверь, который никому до этого не позволял.