«- Виктор, почему ты выбрал меня?
- Потому что люблю покладистых кошек».
Может, Рэй разочаровался во мне из-за Вари? Проведя с ней время и найдя меня тут, он осознал, что гнался не за той девушкой?
- А ты действительно умеешь вкусно готовить…
Я оборачиваюсь на довольного Стефана, уминающего завтрак.
- Это просто жареный хлеб, Стеф.
- Всё равно, è molto gustoso!
Я невольно начинаю смеяться над ним. Подумаешь, прожаренный хлеб, вымоченный в молоке и яйце с сахаром.
- Как побегали?
- Классно! Почти весь город обежали!
- Тебе бы в душ. – Стефан все еще сидит одетый в ветровку, только шапку снял. Волосы мокрые от пота, да и запах от него усилился.
- Пускай сначала Оденкирк - мне больше еды достанется.
Я невольно на имени любимого поднимаю взгляд к потолку, будто смогу увидеть его с сестрой через стены.
- Как ты думаешь, что за разговор у них там?
- Не знаю… наверное, по поводу Ганна… - Стефан безразлично жмет плечами и отпивает из стакана Вари кофе. – Фу! Сладкий.
- Да. Варя любит, когда много сахара.
***
- Она не согласится.
Я стою сраженный вердиктом Варвары. Я считал, что, вышедшая замуж за Савова, Мелани согласится на брак со мной. Может, Мелани не настолько готова быть моей?
А вдруг есть другой мужчина? Женщины могут любить одного, но боятся потерять свободу, если даже где-то на горизонте маячит призрачный поклонник. Может, этот дохлый Ларсен?
- Почему? Причины?
Наверное, я слишком грубо спросил, так как Варвара недоуменно подняла бровь.
- Во-первых, в нашей семье брак наоборот был помехой. Во-вторых, Аня уже выходила за Савова – так себе было мероприятие. В-третьих, и самое главное, у моей сестры брак не является в приоритетах и, судя по всему, на данный момент она точно его не планирует.
Я тяжело вздыхаю. В принципе, я согласен, брак - дело серьезное, мы слишком молоды, но… Но!
- Я должен ее защитить.
- Как? Сменив ей фамилию? Поверь, она не настолько пугающая.
- Варвара, она стала Древней! С помощью клятвы я смогу передать ей свой дар.
У девушки округлились глаза: Варвара явно не была к такому.
- Ты хочешь жениться на ней, чтобы передать свой дар?
- Да! Ты же видишь, что она не защищена своей регенерацией. Не дай Бог, кто узнает, что она жива! Ты же не будешь обучать ее своему дару!
- Нет… - Вид у Варвары стал настороженный, будто перед ней ненормальный псих. Неужели она не понимает? Я тяжело вздыхаю и пытаюсь донести ей свою мысль:
- Мелани нужна защита в первую очередь от нее самой. Я не знаю, что она придумает в следующую минуту, как себя подставит и в какую передрягу вляпается. Она не сможет пользоваться твоим даром, я знаю. Вчера она крысе шею сломала - переживала так, будто ее срочно надо изолировать от общества. Поэтому вряд ли ты будешь обучать ее своему дару, даже если не учитывать, что ты сейчас Смертная. Единственный выход - это моя эмпатия. Я смогу обучить ее использовать боль против врагов, а также обезболивать себя. Так, я, по крайней мере, буду уверен, что у нее есть шансы уйти от врага.
В комнате повисает тишина. Я исподлобья смотрю на Варвару, которая нервно кусает губы и задумчиво смотрит в окно. Жду ее вердикта. Мне нужна ее помощь. Кроме нее для Мел нет никого ближе.
- И как ты хочешь сделать это? – Внезапно выдает Варвара, смотря на Дрёбак из окна.
- В смысле?
- Если ты встанешь на одно колено и сделаешь предложение, боюсь, она не согласится.
- Химерское мировоззрение по поводу свободы мешать будет? – Огрызнулся я.
- Оденкирк, ты только что сам сказал, Мелани, то есть Аня, она изменилась! Ты это тоже видишь, и поэтому затеял свадьбу. Раньше моя сестра была милой, безобидной, и я всегда была ее защитницей. Если раньше Аню можно было обидеть, она молча стискивала зубы и уходила в сторону. Но сейчас она стала другой! Она уже не будет ждать, когда ее обидят. Боюсь, она не настолько беззащитна, как ты думаешь…
Каждое слово било в цель. Будто хирург вскрывал без наркоза. Варвара четко формулировала всё то, что я чувствовал и заметил. Мелани действительно изменилась, и это произошло еще у Альфа. Что-то они в ней сломали. Она перестала слушать свой инстинкт самосохранения, Мел уже готова держать удар и защищаться. Но от кого? Ответ я произношу мрачно вслух: