Он уже не говорит - он кричит на меня, а я плачу, чувствуя себя виноватой.
- Рэй, это нечестно! Я тогда не знала тебя!
- Вот он я! Мелани! Савова уже нет. Выходи за меня!
Я туплю взор и закусываю губу. Как он сам не понимает? Я уже была вдовой. Второй раз не хочу. В моих планах держать оборону против Моргана, защищая своих, а не боятся за то, что он нагрянет и убьет Рэя, меня и нашего…
Ведь Оденкирк не знает, что я тоже хочу детей: как Варя носит под сердцем ребенка от любимого, так и я хочу получить это счастье.
- Я понял тебя. Иди, Мел. Тебя отведет Миа, а я распущу всех…
Он отворачивается и смотрит на распятие, висящее под потолком. Я сглатываю слезы и на одеревеневших ногах выхожу из комнаты. Меня шатает, как пьяную. Слезы, не прекращая, текут по щекам. Останавливаюсь в проеме двери и наблюдаю за Варей, Евой, Стефаном и Миа, которые что-то живо обсуждают и хохочут. Клаусснер нежно обнимает светловолосую Еву, которая рядом с ним в белом элегантном платье смотрится контрастом, так как сам мужчина одет в черный замшевый костюм.
Почему Ева выходит за Стефа именно сейчас? Она же пророк! Значит, она видит, что будущее у них есть! Значит, всё возможно. Почему? А что насчет меня и Рэя? Неужели она не увидела бы трагедию и не сказала бы нам? Или, действительно, не увидела?
Чем больше я смотрю на счастливых, обнимающихся Стефана и Еву, тем больше мне хочется к Рэю.
Я оборачиваюсь и смотрю на дверь в коридоре, за которой тишина, за которой мой самый любимый человек, несправедливо обиженный мною. Я, действительно, изверг… Я заставила его пройти через столько, и боюсь сказать: «Да». Правда, боюсь сказать себе, не ему.
Ты трусиха, Мел!
Всегда боялась решительных действий! Только раз совершила поступок, за который расплачивается тот, который не должен был. Надоело ошибаться… Надоело говорить «нет» Рэю: в суде я отказалась от него, затем подставила себя Сенату, теперь вот это. Я постоянно делаю ставку на разум - и постоянно ошибаюсь.
Я разворачиваюсь и мчусь со всех ног в комнату. Почти вышибаю дверь, больно ударившись плечом. Рэй всё в той же позе и на том же месте, только теперь он удивленно смотрит на меня.
- Я согласна! Я согласна выйти за тебя!
Я почти накидываюсь на него с поцелуями. Оденкирк даже не реагирует, лишь удивленно смотрит на меня с высоты своего роста.
- Мел? Ты уверена?
- Да! Да! Да! Прости! Я такая глупая! Я хочу за тебя замуж. Если хочешь сейчас, давай сейчас! Надоело промахиваться и не слушать свое сердце! Ну же! Доставай кольцо и пойдем!
Рэй теперь смеется, глядя на обезумевшую меня.
- Погоди! Ты пойдешь к алтарю так? В джинсах?
- Ну да! Платья-то нет. Да и какая разница! Пойдем!
Я нетерпеливо хватаю его за руку и тащу к двери.
- Да, но платье-то есть!
Я изумленно оборачиваюсь к нему за пояснениями.
- Варвара должна была принести его в пакетах.
Ах! Так вот, что мы тащили! Отлично!
- Тогда зови Варю с пакетами!
- Мелани, ты уверена в своем решении? – Кажется, радостная лихорадка передалась и Рэю. Теперь его глаза возбужденно блестят, да и сам он ожил, воскрес – весь так и искрится радостью.
- Да. Уверена! Зови Варю! – Я, как полководец, топаю ногой и указываю пальцем на дверь. Рэйнольд тут же подлетает ко мне и крепко целует, да так, что будь чуть дольше объятия, и я могла бы рухнуть в обморок от недостатка воздуха. Затем, будто мальчишка, Оденкирк срывается и бежит за моей сестрой. Я же пытаюсь успокоиться, глубоко вдыхая и выдыхая. За моей спиной слышится сестринский скепсис:
- Ага. Значит, сегодня одна Шувалова превратится в Оденкирк. Даже крестная фея не нужна!
Я, хохоча, кидаюсь к Варе с объятиями.
- А я думала, ты не согласишься.
Я отстраняюсь, удивленно глядя на нее: неужели она меня так хорошо знает? Но вопрос так и не задаю.
- Ну что? Давай наряжаться?
Варя заманчиво показывает на пакеты. Я молча забираю их у нее и начинаю открывать: в самом большом лежит белое ажурное платье.
- Варька, это же…
- Прости, просто на новое денег и времени нет. Хотя Оденкирк бы купил, но подумала: чего платью пропадать?
В моих руках то самое платье, которое выбрал Рэй в Италии, так и не надетое на свадьбу с Виктором.
- А Рэй знает о нем?
- Зачем? Я просто сказала, что найду тебе платье. Ну-ка, давай из тебя невесту лепить. Эй, и прекращай реветь! И так вся пятнами пошла.
Варя издает самый противный звук на свете: то ли вскрик, то ли оханье. Когда она это делает, значит, произошло что-то жутко неприятное. А у меня сердце ухает вниз от этого:
- Что случилось?
- Туфли! Я забыла туфли!
Я смотрю вниз на свои кислотного цвета розовые кроссовки. Тоже мне нашла проблему! Но у сестры на лице читается паника.