— Человек — марионетка. Его телом управляют ниточки, называемые нервами. Его мозг — вычислительная машина, состоящая из протоплазмы. Если так рассуждать, то человек — существо сложное, но не обладающее индивидуальностью. Однако, тело и мозг — это еще не все. Что это за ученый, который сводит все только к телу и мозгу, игнорируя понятие души — древнее, антинаучное, недоказанное, но и не опровергнутое? Если есть марионетка, то кто дергает за ниточки? Где находится источник изменения электрического потенциала, управляющий телом и вычислительной машиной мозга?
Мартин безжалостно разрушал все, что было сказано раньше. Он стоял, обливаясь потом, а ручки в руках студентов продолжали скрипеть.
— Когда психология становится наукой, она перестает быть психологией, поскольку души не существует с точки зрения современных научных методов. Наука ее не видит, не может изучить, не может описать. Но и сама психология еще не выросла из пеленок. Ее выводы чисто умозрительны, они черновые. Неспособность психологии, как науки, зафиксировать некое явление не опровергает его существования. Человек, вооруженный несовершенными приборами, может не увидеть далекую звезду, однако это не означает, что звезды нет, — она там, где находилась всегда. Проблема не в том, что звезды не существует, а в том, что нет метода для ее обнаружения…
В какой-то момент Мартин почувствовал изменение. Ручки продолжали послушно скрипеть. Глаза некоторых студентов все еще казались расфокусированными, но ощущение общей апатии исчезло. Он понял, что разрушил фундамент, на котором базировалась предыдущая система понятий.
Теперь он говорил более раскованно и свободно, возвращая студентам веру в душу, дух, свободу воли, в характер, в личность, в способность человека бороться и, в конечном счете, побеждать. Он знал, что такой лекции нет ни в одной университетской программе, но это заботило его меньше всего. Мартин взглянул на часы: осталась пара минут. Аудитория демонстрировала готовность впитывать знания, студенты держали ручки наготове. Когда минутная стрелка приблизилась к часовой, чужая память подсказала Мартину, что лекция должна заканчиваться особым образом.
— Сейчас прозвенит звонок, — сказал он, незначительно изменяя процедуру, — и вы очнетесь. Вы придете в себя с четким пониманием того, что у вас есть способность мыслить, есть право выбора и свобода воли. Когда прозвенит звонок, вы почувствуете себя бодрыми, полными сил и энергии.
Часовая стрелка соединилась с минутной, и в коридоре громко зазвенел звонок.
Класс взорвался звуками: студенты зашевелились, зашуршали тетрадями, зашумели, живо переговариваясь и вскакивая на ноги. Аудитория стремительно опустела.
Мокрый от пота, Мартин прислонился к столу.
«А теперь, — подумал он, — пусть волна этого взрыва поразит всех остальных. Пусть энергия и уверенность покончат с апатией, а мы посмотрим, что будет дальше».
Мартин чувствовал глубокое удовлетворение: он только что выполнил важное задание.
В этот момент у него за спиной тихо щелкнул шпингалет.
* * *
Вспомнив о двери возле доски, Мартин обернулся. В дверном проеме стоял хорошо одетый мужчина и пристально смотрел на него. Мартин догадался, что это заведующий кафедрой.
Двое мужчин стояли друг напротив друга. Заведующий кафедрой молчал, но твердый пронзительный взгляд и исходившее от человека ощущение силы начали оказывать влияние.
Мартина внезапно охватил приступ безотчетного ужаса.
…С ним непременно случится что-то очень плохое…
Мысли спутались, страх железным обручем стиснул грудь. Сердце заколотилось. Ладони взмокли, колени ослабли, он с трудом держался на ногах.
Заведующий кафедрой улыбнулся и сделал шаг вперед.
У Мартина возникло ощущение, будто массивный объект с размаху врезался в гранитную скалу. Мощное сотрясение — но скала устояла. Мартин продолжал смотреть человеку прямо в глаза, концентрируясь на слабом свечении, которое, казалось, исходило из глубины его зрачков.
В голове мелькнула мысль: доводилось ли этому существу, кем бы оно ни было, проходить через эквивалент курса реабилитации? Приходилось ли ему в тысячный раз призывать на помощь всю свою волю и мужество, будучи отброшенным сквозь адскую боль в начало, чтобы проходить все заново с нуля?.. Каков предел его сопротивления?
Мартин шагнул вперед, фокусируя взгляд на слабом свечении в глазах человека. Снова возникло ощущение столкновения, и потом долгое время ничего не происходило. Незнакомец уступил. Свет не дрогнул в его глазах, но давление ослабло, а затем и вовсе исчезло.
Заведующий кафедрой внезапно покачал головой и сделал шаг назад. На мгновение Мартин поверил, что победил. И, когда уверенность в победе заполнила его сознание, где-то в глубине мелькнула мысль, что он раскрылся и стал уязвим. И в тот же миг ощущение страха вернулось. Незримый обруч туго сдавил грудь.
Заведующий кафедрой снова поднял взгляд, свет в его зрачках усилился и больше не дрожал. Он неотрывно смотрел Мартину в глаза.
Это был самый сильный удар из всех, испытанных Мартином. Комната поплыла перед глазами.
Внезапно Мартин осознал, что его атакуют с двух направлений: тот, кто стоит перед ним, и еще кто-то на расстоянии. Собрав волю в кулак, он старался удержать сознание.
И снова скала устояла. Но парализующий страх продолжал нарастать, все туже и туже сжимая грудь.
Поблизости раздался тихий шорох ткани. Продолжая фиксировать взгляд на человеке перед собой, Мартин отметил, что никто из них двоих не пошевелился.
И тут совсем рядом тихо шаркнула нога.
Давление продолжало нарастать, пока глаза не застлал красный туман. Кровь барабанила в ушах, он не мог вздохнуть. Преодолевая боль, Мартин держался из последних сил.
И вдруг как будто что-то сломалось. Сила давления упала в несколько раз, попыталась восстановиться.
Мартин глубоко вздохнул. В голове мгновенно прояснилось. Он разорвал путы и очистил сознание от чужих мыслей, которые изо всех сил пытались взять его под свой контроль.
Человек перед ним покачнулся.
Мартин смотрел на него, не совсем уверенный в том, что произойдет дальше. Потом он заметил, что у человека изменился взгляд: из него словно выглянула другая личность.
Ткань на плече заведующего кафедрой на мгновение примялась, как от ободряющего пожатия невидимой руки.
Да, полковник очень грамотно спланировал захват: он дождался момента, когда враг задействует резерв, и только тогда сделал ответный ход.
Мартин усмехнулся. Пустозвоны на этот раз проиграли. И это только начало.
Совершенно ясно, почему вирус пораженчества распространялся так быстро. Психология — важная дисциплина. Враг получил возможность саботировать формирование личности студента прямо во время обучения. А дальше сами жертвы невольно саботировали обучение других. И проблема росла, как снежный ком.
Имей тамарцы в распоряжении больше времени, какой бы катастрофой все это закончилось? Но теперь, с помощью их же приемов, мы будем формировать взгляды, противоположные тем, что хотели привить они. Пострадавшие преподаватели пройдут восстановительный курс. Они вернутся с частичной потерей памяти, ничего не помня о страшном испытании, зато приобретут новые навыки, необходимые для выживания. Со временем, когда новейшие чудеса электроники расшифруют личность человека, причиненный вред будет полностью устранен.
Опираясь руками о стол, Мартин наблюдал, как аудиторию заполняют новые студенты. Внезапно он представил себе древнего рыцаря с мечом и его совершенно иной способ ведения боя. Он отстраненно оглядел спокойную, мирную обстановку и покачал головой.
Теперь все по-другому.
Но так же смертельно опасно.
Перевел Сергей Гонтарев