Мать-актриса вешает трубку и вздыхает: «Спорю, что с «Доктор Куин — женщина врач» такого никогда не случается».
— Люси! — зовёт голос из другой комнаты.
Актриса входит в комнату и обнаруживает, что сказительница стоит там, со слезами на покрасневших щеках, и машет сценарием в воздухе.
— Они убили его! — чуть ли не рыдает она, и бумага дрожит в её руке. — Словно это была какая-то большая шутка. Всё здесь. Глупый Пердикос показывается как раз вовремя, чтобы его убила Каллисто — вот и всё!
— Спокойно Габриэль, не принимай это так близко к сердцу, — Люси пытается успокоить её, но понимает, что плотина готова прорваться.
Габриэль в отчаянии оглядывается, будто ища выхода из комнаты.
— Я не думала, что окажется так. Это не отражение моей жизни, это и есть моя жизнь! Моё замужество, его смерть — всё! Это была такая глупая идея — моё участие в драматической сцене!
— Да, — признаёт Люси, решив, что честность была единственным выходом из ситуации. — Это правило телевидения. Интересы звезд должны либо покинуть шоу, либо… каким-то образом исчезнуть.
Габриэль встречает её взгляд, и Люси пытается посочувствовать её боли.
— Почему ты мне не сказала?
— Мы совсем недавно сняли «Возвращение Каллисто», — объясняет Люси. — Я не думала, что вспоминать об этом сейчас будет полезным. Прости.
— Он любил меня, Люси, — тихо говорит Габриэль, всхлипывая. — Он любил меня всем сердцем. Он оказался не в то время не в том месте — его использовали и выбросили, как мусор.
— Нет, это неправда! — Люси пытается убедить её, подходя ближе. — Это ведь не всё, что произошло тогда. Ты показала глубину своей любви и мужество. Ты показала, что у тебя достаточно сил, чтобы не убить Каллисто, как она убила твоего мужа. На это требуется большая сила воли.
Сказительница снова всхлипывает и смотрит в её глаза.
— Ты просто говоришь так.
— Нет. — улыбается ей Люси. — Рени просто сказала эти слова. А ты это пережила. И это твоя жизнь.
— Мало утешения для Пердикоса, — блондинка перемешивает бумаги на столе.
— А Маркус. И обе жены Геракла. И Одиссей, — замечает Люси, склоняя голову.
— Ты встречалась с Улиссом? В смысле, Зена? — спрашивает сказительница, чье любопытство мгновенно возвращает её с небес на землю.
— В одном из последующих эпизодов, — исправляется Люси. — И он не умрет ужасной смертью. Мы просто пошлем его назад к жене… хотя, если подумать, это одно и то же.
Габриэль хихикает, несмотря на вновь почувствованное горе. — Спасибо. Правда.
— Да пожалуйста, — Люси улыбается в ответ. — Ладно, надо делом заниматься. Дейзи уже хочет кушать.
Люси поворачивается, чтобы уйти, и Габриэль наблюдает за ней с разноречивыми чувствами.
— Пожалуйста, не уходи, — просит сказительница.
— Габриэль, — начинает Люси. — Я не могу остаться здесь. Я же сказала, я домохозяйка. Мать. Я должна идти домой А это — твой дом.
— А можно мне тогда пожить у тебя?
— Габриэль…
— Только на время, — умоляет Габриэль. — Я так странно чувствую себя в этом месте, в этой квартире. Я не хочу быть одна.
— Ну ладно, — со вздохом разрешает Люси. — Может, ты и в моей спальне хочешь быть?
Габриэль только смотрит на неё.
— Прости, я не должна была шутить над тобой, — улыбается Люси.
— Можешь жить в комнате для гостей.
— Замечательно! — с облегчением отвечает Габриэль.
Люси открывает дверь, но тут мяукает Киа Ора.
— Ой, подожди, — останавливает её Габриэль, поднимая кота с пола. — Надо же покормить её, прежде чем уйдём. Ты хорошая девочка, Киа Ора?
— Вообще-то, мальчик, — исправляет Люси.
— Ой.
— Не волнуйся, у нас в прошлом сезоне была точно такая же проблема с Арго, — замечает Люси, пока сказительница относит кота назад в кухню «Она и ведет себя как её питомец. Забавно. Интересно, что там сейчас делает Рени. Ну ладно. Если она попадет в сложную ситуацию, Зена вытащит её.»
Зена просыпается обнаженной в объятиях Рени. Такая теплая актриса больно вонзила локоть ей в ребра, и, похоже, что он пробыл там некоторое время. Осторожно освобождаясь от неловкого положения, она кладет голову на грудь блондинки.
«Ты выглядишь как Габриэль. Ты даже пахнешь как Габриэль. О боги, как я люблю этот аромат. Я думаю, мне не нужно спрашивать, она — это ты или нет. Ты больше похожа на ту Габриэль, какой она, может быть, стала бы через пять-десять лет. Ты — не она, но так знакома мне, как моё собственное лицо. Я помню, как в первый раз любила Габриэль. Или, вернее, как она любила меня. Я никогда не знала никого, у кого была бы такая сильная потребность, и кто при этом даже толком не понимал бы, чем они занимаются, — Зена улыбается при этой мысли, — А теперь твой двойник, эта Рени. О Боги, она такая милая. В этот раз она почувствовала то, в чем я нуждалась, и дала это — нам обеим. Она и в этом похожа на тебя, любовь моя, где бы ты ни была. Я надеюсь, что ты меня за это простишь».