Черт, почему так тихо? Вроде, мимо нее сновали люди, но она не слышит абсолютно ничего. Даже гудения чертового кондиционера. Самин огляделась. Действительно, она едва не посреди коридора, не такого уж и большого, между прочим, стоит, а ее словно не замечают. Просто проходят мимо. Люди бы уже давно начали на нее орать, мол, чего посреди коридора стоишь, а тут ничего. Шоу мгновенно пришла в себя от оцепенения, решив, что лучше уйти отсюда.
Не к добру все это, биологический локатор опасностей подсказывает, что явно все не пройдет без приключений. Она развернулась, чтобы уйти в зал ожидания, но все внезапно исчезло. Самин с силой надавила на веки. Это иллюзия. Этого нет на самом деле. Нет этих ебаных стен притона, разрисованных граффити и прочими надписями. Это иллюзия. Воспоминание.
— Я в госпитале святого Майкла, в Лондоне. Меня зовут Самин Шоу, — она едва смогла выдавить это из себя. Обычно помогало, когда у нее была паническая атака, как сейчас. Она не осознавала, где она, что делает, кто она вообще. Сейчас было точно также. Но реальность словно издевалась над ней, не вернув обратно.
Дыхание сперло, перед ней было окно, завешанное пыльной шторой, за которой явно был кто-то. О, она знает, кто там. Но признаваться в этом не было сил. Блядь, это просто галлюцинация! Переиначенные воспоминания. Шрам на брови заныл, и девушка поморщилась. Черт, черт, черт! Хотя, сейчас это не казалось игрой воображения. Это было реальностью, которая хочет открыть ей глаза на правду. Самин, ты же прекрасно знаешь, что это. Нельзя отрицать очевидное, не стоит делать из себя дуру.
Кожа покрылась мурашками, когда она видит, что за едва ли не черной шторой прячется кто-то. И этот кто-то знает, что Самин видит его. Или просто нет смысла в этой игре, которую он затеял, этот мальчишка. Его тело едва просвечивалось через штору, видны были только его ноги, обутые в маленькие туфли.
Шоу сглотнула, чувствуя, как сердце на секунду остановилось, а после забилось так сильно, что аж стало плохо. Она знает, кто стоит там. Фигура развернулась к ней, склонив голову на бок. Ему любопытно. Сможет ли она выжить в его игре? Тишину разрезал резкий стук, словно кто-то шел в тишине по мраморному полу на огромных каблучищах. В тишине это было слишком жутко. Самин не слышит даже своего дыхания, ничего, кроме этого стука, что повторился. Фигура приблизилась. Самин отступила назад.
— Ты иллюзия, — её голос в темноте звучал слишком сломлено. Так не должно быть. Его не должно быть. Ему бы было сейчас — если бы не тот роковой понедельник двадцать лет назад — двадцать шесть. Если бы не его игра, которая началась снова.
Он приближался. Она почему-то не могла сдвинуться с места. Но он приближался все ближе и ближе. Все вокруг него загорелось, как и тогда. Двадцать, мать твою, лет назад. Она не смогла спасти его. И сейчас он готов отплатиться за это. Ему даруется прощение за счет жизни Шоу. За счет огня, который сожжет ее дотла. Он будет прощен. Игра даст ему прощение. Самин для него — идеальный игрок. Она сможет искупить его душу. Она сможет искупить его, Виктора, пламя. Его страсть, его увлечение, его смерть.
Шоу отходила назад. Запах гари уже душил, но она не собиралась сдаваться. Девушка дышала все реже, смотря, как тот подходит все ближе и ближе, жутко разнося по коридору стук каблуков его туфлей. Она не могла пошевелиться, но упрямо смотрела ему в глаза. Если уж он собирается убить ее, то ему придется обломаться. Где-то рядом треснула балка, совсем, как в том ебаном притоне, голова потяжелела, держаться на ногах все сложнее.
Он реален. Он действительно собирается убить ее. Горящая балка упала совсем рядом, зацепив Самин, и девушка покачнулась, упав спиной на стену, стоящую позади нее. Черт, веки тяжелеют. В нос ударяет запах гнили, когда Виктор становится рядом с ней, пытливо заглядывая в темные глаза. Самин Шоу дала заднюю? Он не поверит в это, ведь знает ее. Наблюдал за ней с самого конца своей игры.
Его лицо приближается к ее щеке медленно, словно он испытывает ее. Самин попыталась отодвинуться, но тело не слушалось. Она заставила себя повернуть голову в его сторону, чтобы посмотреть в глаза своей смерти. О, этот озорной взгляд она знала, как никто другой. Она видела его, словно вернулась в детство. Маленький, озорной мальчишка с русыми волосами, что постоянно мотался по городу, словно у него шило в заднице. Он до сих пор такой же. Любит играть. Играть с огнем, во всех смыслах.
— Почему ты не играешь, Самин? — ранее тоненький и высокий голос звучал сейчас, словно он пришел из самого Ада. Хотя, так и есть на самом деле.
Шоу не могла ответить. Дым уже заполнял собой легкие все больше и больше, жар огня все ближе, смысл ей отвечать? Если она встретит свою смерть здесь, в этом ебаном притоне, то так тому и быть. Но она не будет играть с ним. Его игры уже привели к смерти всей его семейки. Скольких людей он сжег в том притоне? Сотни, притон был просто завален обгоревшими трупами изнутри. Но она не сказала никому об этом.
— Почему, Самин?! — он злится. Его обезображенное язвами и ожогами лицо перекосилось от гнева. Раскромсанные им самим щеки ошметками свисали с его лица, и держались, скорее всего, только на тонком, обугленом куске кожи. — Сэм, с вами все в порядке? Шоу?!
Шоу нахмурилась. Голос... он изменился. Здесь что-то не так. Черт, Шоу резко подорвалась с места, чуть не боднув лбом Кларк, которая пыталась привести ее в чувства. Самин прикрыла глаза, глубоко вдыхая. Сердце колотилось, словно бешеное, голова была тяжелая, но она не чувствовала запах дыма. Не чувствовала жара от огня, не чувствовала страха.
— Шоу, блин! — Кларк уже не на шутку испугалась, найдя Шоу, которая сидела на полу, облокотившись на стену, с таким... испуганным взглядом. Но лицо было непроницаемо.
— Все в порядке, — Шоу встала на ноги, немного покачиваясь. Тело все еще было словно чужое, но это лучше, чем вообще не иметь возможности двигаться, именно так рассуждала Самин в этот момент. — Что там с Андерсеном?-перевела она тему.
— Пока ничего, — Кларк ни на секунду не поверила в слова Самин, но разве та даст возможность помочь ей? Рут, может быть, сможет заставить Шоу принять помощь, но никак не гуманная и принимающая все слова близко к сердцу Кларк.
— Где Рут и Лекса? — Шоу не знала, что и говорить. Рассказать о том, что же было на самом деле? Они с Кларк хоть и друзья, но не настолько, чтобы делиться чем-то... сокровенным, да.
— Они с Финчем и Ризом, — Кларк поднялась на ноги, поглядывая на Шоу, которая молча зашагала к окну.
Нужно глотнуть свежего воздуха. Иначе она просто сойдет с ума. Черт, в один момент стало так душно. Девушка одернула штору в сторону, открывая окно, которое выходило на асфальтированный мост, под которым проходила железная дорога. Ее сердце на секунду остановилось, когда она видит на подоконнике, белом, как снег, черные следы, словно отпечатки ладоней. Детских маленьких ладошек. Шоу сглатывает, сразу же скрывая следы, когда Кларк встала рядом с ней. Зачем она это делает, она не знала, но самой себе она не может сопротивляться. Она не хочет видеть этот «привет» из прошлого, которое буквально пару секунд назад чуть не убило ее.
— Сколько нам еще ждать результатов? — Шоу прерывает молчание, которое сейчас было клеткой, самой настоящей. Раньше она не хотела бежать от этой тишины, в ней она чувствовала себя в безопасности.
— Нельзя сказать точно, Шоу, — Кларк смотрела в окно, чуть хмурясь.
Самин покачала головой, сама вперив взгляд в окно, через которое проникал холодный зимний воздух. На улице темнотища была страшная, но что-то насторожило ее. Едва заметное движение, внезапно мигнувший и погасший фонарь. И... фигуры? Шоу присмотрелась, но ее сердце падает куда-то в бездну, когда фонарь снова мигнул, и на секунду осветил происходящее. Их было четверо. На асфальте кровь, кто-то замахнулся чем- то длинным и острым, свет снова погас. А после вскрик. Женский. Сердце Шоу падает в пятки, когда она узнает, кто кричал. Рут.