Блик исчезает, он с упоением вслушивается в глухой звук падения мертвого тела на асфальт. Они не смогли убрать его. И не смогут, пока он сам не захочет этого. В этой охоте он снова оказался победителем. Но сегодня все было совершенно по иному. Ему явно не повезло. Сильный порыв ветра, и он слышит странный треск. После секунда затишья.... что-то падает ему на голову, от чего все поплыло перед его глазами, а тело перегнулось через маленькие перила, отделяющие скоростную трассу от железной дороги.
Глухой стук, это безвольное тело упало на рельсы, затылком приложившись о них. Его глаза закрыты, руки раскиданы в разные стороны. Он даже не поймет, как наступит его закат. Просто откроет глаза после длительной темноты, сразу же видя свет, что очень быстро приближался. Он умер? Возможно, ведь он не чувствовал боли. Он вообще не чувствовал ничего, кроме лица. Едва может повернуть голову в сторону источника яркого света. Поезд. Господи, он умрет именно так? Просто по случайности, ведь на него просто упал кирпич, и его не сломал ему шею? Это было так низко!
Он сжал зубы, чувствуя на затылке запекшуюся кровь и тупую боль. Холод рельсы нисколько не приводил в чувство, тело не слушалось, скорее, казалось, что его вовсе нет. Он рычал, стонал, пытаясь перевернуться, но он оставался неподвижным. Он не хочет умереть так жалко! Поезд его переедет не успеет затормозить, он на огромной скорости мчался вперед, прямо на него, ослепляя его огнем прожектора. Кажется, машинист все-таки пытается тормозить, даже использует аварийный тормоз, но на полную остановку нужно время и расстояние, которого осталось все пятьдесят метров. Он не успеет остановиться.
Аарон едва не плачет, снова пытаясь пошевелиться, но все по-прежнему. Его тело словно пустой балласт. Он громко кричит, запрокидывая голову, насколько позволяла поврежденная шея. Нет! Он не так видел свой конец! Он хотел славы. Он хотел умереть, оставив след в истории Польши, но не так! Ебаный кирпич, ебаный ветер, ебаные наемники! Он вернется снова! Плевать, что уже будет неебически как мертв, но он вернется и отомстит!
Поезд приближался. Его свет все ближе и ближе, скрежет тормозов резал уши, а Аарон мотал головой, пытаясь все-таки сползти с рельс, которые находились на небольшом каменном холмике. Он должен жить! Он не для того стал тем, кем он есть сейчас! Но поезд все ближе, а он не сдвинулся ни на миллиметр. Рычит, дергая головой, но это только причиняет еще больше боли, что только сильнее заводит его.
А поезд уже уже сильно замедлился, но приближался. Машинист паниковал. Аарон рычал, повернувшись лицом к своему убийце. Он уже подле него. Секунда, ии он криичит, но крик сразу же пропадает, алая кровь брызнула во все стороны, визг тормозов поезда, который сошел с рельс, переворачиваясь и похоронив под собой Аарона. Его тело раздавило словно букашку десятитонным поездом, который падает на бок. Что-то загорается, кажется, цистерны с горючим, которое вытекало в выемку между рельсами.
Все в шоке наблюдали за этим, пока Лекса отвернула Кларк к себе от всего этого за секунду до того, как поезд располовинил голову Аарона. Лекса глубоко дышит. Ужасная смерть. Что бы было, если бы не этот кирпич, упавший с крепления на электрических проводах на него? Лекса не знала. Но это будет долго преследовать ее в кошмарах еще очень долго.
Брюнетка уже давно покрылась холодным потом, казалось, жар только усилился, но она заставляет себя открыть глаза. Они на кладбище. Все в порядке. Но по лицам девушке подобного не скажешь. Священник наконец закончил читать молитву, и ушел, пока парни из ритуального агентства начали закапывать урну, после того, как девушки бросили туда по горсти земли. После все молча уходят. Риз только непонимающе смотрит на них, но не пытается начать разговор, видя подавленное состояние девушек.
Поедешь со мной в больницу? - Джон поднял голову, когда Лекса обратилась к нему. Все уже заметили, как плохо она выглядит. Простудиться она могла бы, но с огромнейшим трудом, да и то, если сначала голышом искупается в проруби, а после пробежит, также голышом, кросс в несколько километров.
Конечно. А вы...? - он не успел договорить.
А остальные поедут в отель. У нас еще полно времени до вылета, - говорит Лекса, и, не дав остальным опомниться от подобной наглости, пошла в сторону машины.
Присмотришь за ней..? - Кларк вздыхает, понимая, что даже в ее состоянии эта иногда до жути противная строптивость никуда не делась, как и ее буйный характер.
Конечно.
А Майлз....? - Шоу морщится.
Он в моем номере. был. Но сейчас он в машине. Не сбежит никуда. Да, я притащил его сюда. Но это лучше, чем оставлять его одного, - Риз закатил глаза.
Девушки только кивают, после чего Джон уходит с территории кладбища, сразу же садясь в машину. Майлз лениво пытался что-то смотреть на своем гаджете, но прикованная наручниками к ручке на потолке машины рука не давала этого делать. Его руки тряслись, оба, и Лекса, и Риз, знали, что от него нельзя ожидать ничего хорошего, но сейчас он затих... Ох, не к добру это.
Лекса вздрогнула, когда услышала звук сообщения, пришедшего на ее телефон.
Скажи, а что вы видите, когда все это происходит? - писал Риз.
Вслух при Майлзе лучше ничего не говорить. Лекса со вздохом начала писать ответ.
Это, скорее, просто показ смерти этого человека. После все прекращается.
Это ужасно, - Риз немного сник, но завел мотор машины, трогаясь с места.
Лекса только замолчала. Она знала, что видеть смерть ужасно. Но лучше бы она никогда не видела этого. Она устало облокачивается затылком о подголовник сидения, прикрывая веки. Все тело было словно налито свинцом и стало таким тяжелым. Лекса знала, что это не болезнь, а нечто иное, но вдруг она ошибается?
Лекса никогда не любила больницы. Этот запах лекарств, от которого иногда хочется блевануть, от снующих туда-сюда местных работников, от пациентов и посетителей. От этого шума, от которого ей хотелось спрятаться. Но они должны подождать результаты анализов, которые здесь можно получить сразу же, как только вы заплатите кругленькую сумму. Им сказали подождать ровно час, и все. Больше ничего. Ее голова сильно кружилась, ее тошнило, но девушка упорно подавляла эти чувства. Она должна быть огурчиком, когда встретится со своей матерью в Бангкоке. Черт, а ведь Лекса не позвонила ей.
Чертыхнувшись, девушка достала телефон из кармана. Но свет вокруг гаснет. Лекса сглотнула, слыша, как люди в коридоре запаниковали, но врачи призвали их успокоиться. Ох, темнота не сулила ничего хорошего. Лекса включает фонарик, чувствуя, как внутри все сжимается, словно в тисках, а желудок скручивает страхом. Кожа мгновенно покрылась мурашками, и Лекса неловко повела плечами, вставая на ноги.
Вокруг нее были люди, уже хорошо. Никто не сдвинулся с места, бесспокойно перешептываясь. Брюнетка обвела всех фонариком, пытаясь найти Риза, который отошел за кофе. Сзади кто-то дышал, сипло, едва слышно. Брюнетка замирает, опуская телефон. Черт, тело словно не ее вовсе. Она же не хотела опускать единственный источник света, так почему сделала это? Лекса сжала челюсть, глубоко вдыхая, и силой воли берет себя в руки.
Она уже чувствует, как метка кровоточит, а кровь медленно стекает по шее вниз, на ворот футболки и толстовки. Но она подскакивает, почувствовав, как к ранке кто-то прикоснулся. Кто-то холодный. Девушка резко оборачивается, сталкиваясь взглядом с Аароном, который ухмыльнулся. Холод. Вокруг было чертовски холодно, а ее тело словно печка, от него шел сильный жар. Он манил их. Ее жизнь манит их, ее сила, ее личность. Она манит их к себе, сама того не подозревая.
Они рядом. Их много. Все в коридоре. Холод ознобом пробирается в нее, заставляя дрожать. Все вокруг нее мертвы. Эти взгляды пронзат насквозь, их руки тянутся к ней в отвратительным хрустом и холодом. Но они окружили ее. Но вдруг рядом появляется кто-то теплый. Живой. Он зовет ее по имени. Его приятный низкий голос манит, и она в темноте пробирается к нему, через мертвых и уклоняясь от них. Она должна дойти во чтобы это ни стало.