Записки о войне
В четвертом и пятом классе гимназии мы читали Фукидида, Пелопонесскую войну — про борьбу Афин и Спарты за гегемонию. Нескольких учеников в классе эта история очень взволновала на фоне совершенно бесцветных и не вызывающих никаких эмоций текстов из хрестоматии по литературе. Они совершенно прониклись военной идеологией, постоянно говорили о сражениях и набегах, а на переменах устраивали пелопонесскую войну во дворе гимназии. Сначала воевали только две команды — всего человек двенадцать. Но постепенно они втянули в это весь класс. Отпрыски благородных консервативных семей сражались за спартанцев. К ним же присоединились спортсмены, гимнасты и их приятели, как правило, выходцы из крестьянских семей. Партию афинян составляли вольнодумцы, материалисты, то есть, атеисты, еврейские мальчики — любители книг — и дети из семей, не пытающихся примазаться к джентри. Второй группе, однако, удалось переманить на свою сторону самых сильных спортсменов, что позволило уравновесить силы. Таким образом, воюющие группировки действительно были образованы соответственно симпатиями: одним нравились Афины, другим — Спарта. Столкновения постепенно стали приобретать все большие масштабы и разрослись настолько, что вскоре обернулись приказом директора о запрете пелопонесской войны. Но попытки остановить сражение ни к чему не привели. То ли один из учителей, то ли еще кто-то появился в окне на первом этаже и криком пресек битву. Вожди обоих лагерей договорились, что по средам и субботам после обеда будут выдвигаться к б…им воротам и там решать вопрос о гегемонии. Так и случилось. У б…их ворот начались ужасные стычки. Афиняне и спартанцы, не жалея сил, награждали друг друга отменными синяками. Так продолжалось до тех пор, пока в один прекрасный день на месте сражения вдруг не оказался учитель Т. и не отправил всех воинов домой. В случае возобновления военных действий, всем участникам грозила «не слишком радужная» оценка по поведению. На это ученики, которые не платили за обучение, или платили только половину, заявили, что не могут так рисковать, ведь у них могут отобрать льготы. Так, без заключения мира, закончилась пелопонесская война в Сабадке в 1900-ом году от Рождества Христова.
В ту пору, да и потом я не задумывался над этой историей, вплоть до 1914-го, пока в один из дней этого печально знаменитого года не получил повестку с приказом явиться туда-то и туда-то. Я отправился в путь, сутки ехал, отметился и получил уведомление о том, что через 3 дня должен отправиться на поле боя. В эти три дня у меня было столько дел, что времени не хватит вспомнить. Но когда на четвертый день я в полном обмундировании ехал на юг, мне под медленный стук колес вспомнилась наша пелопонесская война. Кто же тогда затеял эту войну? Вдохновителем всего предприятия был Эрвин Телкеши. Перелистывая в поезде свежие газеты, я прочел памятный и отвратительный ответ французских дипломатов на вопрос Германии о намерениях Франции в случае германско-русской войны. Звучал он так: «Франция будет действовать так, как ей будут диктовать ее интересы!..» — и тут я вспомнил Эрвина Телкеши, беспокойного, умного, нервного юношу с белым лицом. Вот кто был прирожденным дипломатом, отчетливо осознал я. Он нас всех подначивал, внушив нам мысль о важности гегемонии. И зачем? Только затем, чтобы представить себя Периклом и Алкивиадом и любоваться собой в этой роли, воображая, будто решает наши судьбы, командует сражениями и председательствует на «совете военачальников». Сильным он не был, наоборот, даже подтянуться не мог или выполнить самые легкие упражнения на брусьях. При беге быстро выдыхался. Телкеши никогда сам лично не участвовал в битвах, ведь «войска» защищали его, а он выступал в качестве вдохновителя военных действий. Он отравил нас, превратив в орудие собственного развлечения. И все время подчеркивал важность гегемонии, утверждал, что Афины обязаны править, а жалкое и смешное стремление противника к гегемонии безусловно неприемлемо и подлежит окончательному разгрому! И пятьдесят подростков, которых до этого никогда в жизни не волновало, правит ли ими кто-то, или сами они управляют остальными, впитали эту мысль всеми фибрами души. Мы все жаждали гегемонии и не знали ничего страшнее полного поражения, в случае, если бы гегемонию обрели наши враги, то есть «спартанцы». По моим ощущениям, примерно так вовлекли сейчас в войну и Европу. Происходящее кажется мне, по сути, ребячеством, при том, что ужас, заключенный в этом ребячестве, я уже начал ощущать на собственном опыте. Но тогда во мне зародилось лишь подозрение. Сегодня я уже ясно и отчетливо вижу, что эту войну развязали действительно недалекие и безответственные люди, то есть люди с незрелой, детской душой. Они подначивают своих соотечественников и подданных, притупляют их разум и гонят на кровавую бойню ради развлечения, чтобы опьянеть от сознания собственной важности и власти.